ХОД И БУДУЩЕЕ ГЛОБАЛЬНЫХ ПРОЕКТОВ

28.06.2011

ХОД И БУДУЩЕЕ ГЛОБАЛЬНЫХ ПРОЕКТОВ

Сурен Сарьян

В последнее десятилетие много говорилось о единстве глобальной политики, и весной этого года подобные развития, похоже, еще более ускорились. Однако неверно было бы говорить об отдельно взятом глобальном или глобализационном процессе: сегодня в мире существует несколько глобальных проектов, реализация которых действительно вступила в активную стадию, в частности, в 2011г.

В истории, по большому счету, было три глобальных проекта – Христианство, Ислам и Коммунизм. Коммунизм потерпел крах (как в России и Восточной Европе) или кардинально трансформировался (как в случае Китая). Исламский проект, сначала вследствие «войны с терроризмом», а сегодня уже – революций на Ближнем Востоке, вступил в сложную стадию. А Христианство в основном превратилось в два ответвления – Западный проект (протестантско-либеральный) в лице США и протестантско-католический – в лице ЕС.

Для осуществления глобального проекта необходимо также наличие «краеугольной» страны. Такую роль исполняли, например, Рим и Византия для Христианства, затем Арабский халифат и Османская империя – для Ислама, Россия (СССР) – для Коммунизма, Великобритания и США – для Западного проекта. Эти державы создавали рамочные структуры безопасности, необходимые для защиты рынков, торговли и передвижения капиталов.

При наличии такого краеугольного камня, опоры любой глобальный проект становится управляемым из одного центра и имеет тенденцию разворачивания. Так, Китай и Индия не могут рассматриваться в качестве краеугольных стран, поскольку не имеют глобальной идеологии, которую могут распространить по всему миру: их цивилизации всегда были замкнутыми, а чуждых идеологий они не приемлют, имея мощные культурные коды.

Исторический опыт подсказывает, что с течением времени носители глобальных проектов начинают терять свои позиции или терпеть крах, чего, однако, они не желают признавать, ибо это лишит их основы, а идти на решительные перемены они не хотят, потому что это приведет к изменению правил их игры. По той же закономерности распались Рим и Византия, Арабский халифат и Советы, когда из-за недееспособности элит этих держав крах вышеупомянутых глобальных проектов стал неизбежен.

В этом плане США действительно являются последней сверхдержавой мировой истории, ибо классическая имперская модель, т.е. политическое, экономическое и идеологическое расширение государств, заменяется моделью международных связей, в том числе сетевыми системами на уровне цивилизаций, лучшим свидетельством которого является ЕС. Это может означать, что если раньше Западный проект курировался из одного центра – Ватикана, Великобритании, а потом – США, то сегодня таких центров множество: сегодня с тем же успехом глобальный проект можно будет координировать из Брюсселя, Стамбула, Шанхая или Мумбаи.

В то же время говорится о возможности образования не двуполярного или многополярного, а бесполярного мира. В этом мире сила и могущество распылятся между множеством государственных и негосударственных акторов. Такой миропорядок увеличит влияние таких акторов, как Китай, Индия, Бразилия. Однако они также не проявляют желания формировать или курировать мировую политику и осуществлять некий глобальный проект.

Остается Исламский мир, однако последние развития показывают, что он не является сплоченной и самостоятельной силой.

Можно прогнозировать, что в ближайшие десятилетия, если не произойдет ничего необычного, ведущими проектировщиками останутся Соединенные Штаты, а глобальные акторы будут не в состоянии или не захотят брать на себя такую роль.

Глобальные проектировщики, помимо военных и экономических мощностей, нуждаются также в предложении конкурентоспособных идеологических и цивилизационных проектов. В этом плане такой проект должен быть универсальным и привлекательным для всего человечества. В таком случае англосаксонский проект, похоже, не имеет альтернативы. Такой проект, возможно, мог бы выдвинуть Европейский Союз (как межгосударственное объединение нового типа), однако с идеологической или цивилизационной точки зрения он особо не отличается от американского. Сам по себе ЕС выступает как политическое лицо католицизма, ибо был учрежден близко стоящими к католической церкви и исповедующими ценности социальной рыночной системы лидерами (Шуман, дел Голь, Аденауэр).

Следует отметить, что как цивилизационная модель Западный проект включил в себя ценности мировосприятия, критерии поведения, управленческие и правовые правила и процедуры. Хотя их основная часть находится в состоянии эрозии, однако это не означает, что Западная модель при смерти.

Действительно, сегодня многие эксперты спешат «похоронить» Америку. Очевидно, что ослабление Америки является скорее последствием исчерпания глобальной экономической модели, а не изменения цивилизационного и геополитического кодов. Тогда как именно эти коды составляют так называемый Западный проект и основу лидерства США в современном мире. Для его создания Запад и, в частности, англосаксонская цивилизация, потратили последние 200 лет, получив в результате работающие демократические политические режимы, эффективную до сих пор экономическую модель и привлекательный образ жизни, к чему стремятся и незападные страны.

Очевидно, что американская политическая и экономическая мощь убывает, а финансовое и технологическое превосходство переживает спад. Соединенные Штаты сами признали факт ослабления своего влияния, выступив с инициативой формирования группы из 20 наиболее развитых государств (G-20) для борьбы с мировым кризисом. Однако именно эта инициатива показывает, что американский глобальный проект трансформируется, а не уходит с мировой арены или уступает свое место другим.

Недавние события – уничтожение Усамы бен-Ладена, скандал с Домиником Строс-Каном, передача Радко Младича Гаагскому трибуналу, саммит «Большой восьмерки» – свидетельствуют, что в информационном пространстве продолжают лидировать американские и британские СМИ. Кроме того, США контролируют всемирную паутину, поскольку именно в этой стране находятся исходные серверы. Все важнейшие компьютерные компании – Microsoft, IBM, Hewlett-Packard, Compaq, Cisco, Apple, Google, Yahoo – управляются из США. Картину довершают Голливуд, глобализовавший американский шоу-бизнес, и система навигации GPS. Таким образом, в информационной и культурной сфере доминирование США пока что бесспорно.

Другой сферой американского доминирования является военно-техническая. Военные базы и войска США (и Великобритании) дислоцированы в более чем ста странах, обеспечивая стратегическое доминирование Запада во всех регионах планеты, доступ к сырьевым ресурсам, контроль над стратегическими коммуникациями в мировом океане и телекоммуникациями – в космосе. США тратят на оборону больше, чем все ведущие державы мира вместе взятые. США лидируют также в «революции» военно-технической сферы. На стадии перекройки современного миропорядка значение военной мощи уменьшается и даже обессмысливается – в условиях неспособности утвердить стабильность в Афганистане, Ираке, всевозможных региональных конфликтах. Достаточно вспомнить, что произошло с мощной советской военной машиной, которая за несколько суток без боя исчезла с территорий Восточной Европы и бывшего СССР, исключительно из-за цивилизационного поражения.

Тот факт, что глобальный кризис начался с банкротства американских банков, свидетельствует о том, что Америка продолжает исполнять центральную роль и в мировой экономике. Несмотря на слабость американского доллара, он продолжает оставаться основной мировой валютой. На нем делаются расчеты в мировой торговле и оцениваются нефть и золото. США остаются наиболее развитым рынком, имеющим самое независимое потребление. Наконец, Федеральная резервная система в состоянии дестабилизировать мировую экономику любым своим шагом.

Китай, которому начали приписывать роль нового глобального лидера в этом десятилетии или столетии, в действительности не имеет глобального цивилизационного проекта. Иметь самую большую экономику в мире еще не означает быть мировым лидером. Вряд ли все те, кто пророчествует о победе китайского проекта, пожелают жить, как китайцы, петь китайские песни и смотреть китайские кинофильмы. Этого не хотят даже близко стоящие в культурном плане корейцы и вьетнамцы, не говоря об остальном мире. И что самое важное, этого не желают сами китайцы, которые всячески избегают глобальной роли. Китай – большая, уникальная, однако замкнутая, самоцентрализованная цивилизация.

Тем не менее эксперты отмечают, что беспрерывный китайский экономический подъем сам по себе является серьезным геополитическим вызовом США и всему Западному проекту, ибо китайская экономическая модель является моделью коммунистического и модернизирующегося восточноазиатского авторитаризма. В отличие от русско-советского проекта, китайский проект не имеет глобальной или мессианской составляющей, однако он работает и тем самым представляет опасность не столько для проекта Запада, сколько для той исчерпавшей себя модели капитализма, которая сегодня стала первоисточником глобального кризиса.

Т.е. успехи китайского государственного капитализма ставят под сомнение доминирование рыночных экономик с демократическими политическими системами. Допуская существование миллиардеров, китайская Компартия не разрешает им иметь политическую власть, кроме того, КНР создала работающую форму периодического изменения политического руководства без проведения выборов. Таким образом, волей-неволей Китай становится конкурентом Западного проекта.

Кроме того, следует помнить, что участвующие в глобальном проекте силы или державы должны иметь превосходство во всех отраслях. Они несут ответственность за развитие, сохранение безопасности и равновесия, получая в то же время множество дивидендов. Однако с них тоже особый спрос. Китай в этом плане хочет получать прибыль, но не желает платить – в отличие от США и ЕС.

Что касается другой возможной альтернативы Западного проекта, то Исламский мир как глобальный проект представлен не государством, а государствами и различными исламскими религиозно-политическими движениями. Однако носители этого проекта довольно разобщены: так, в Иране есть значительный сегмент граждан, которые не чувствуют себя частью глобального исламского проекта, а, скажем, в английском Бирмингеме или во французском Марселе может быть община, которая считает себя частью Исламского мира.

Имея цивилизованную или идеологическую ось, исламский проект, однако, не имеет экономической и военной мощи для ее распространения в мире. Более того, сегодня Исламский мир очутился в водовороте внутренних конфликтов. Крах или ослабление режимов в мусульманских странах происходит именно в рамках глобального проектирования.

* * *

Обеспечиваемая посредством политики исполнительного директора Международного валютного фонда Доминика Строс-Кана финансовая стабильность Европы после его отставки была поставлена под сомнение. Тогда как Строс-Кан был поборником так называемого «левого» глобального проекта, ставящего акцент не на силовую защиту интересов Запада, а на управление глобальными процессами посредством соглашений между мировыми акторами. Однако продолжающийся в мире глобальный финансово-экономический кризис, к которому прибавилась продовольственная проблема, не получает решения, и ситуация еще больше ухудшается. Это заставляет «правое» крыло глобальных проектировщиков ускорить глобальные развития, выдвигая силовые варианты, как, например, на Большом Ближнем Востоке. Революции в арабских странах и война в Ливии представляют всего лишь один этап перекройки мира.

В этом контексте эксперты считают вероятным, что ликвидация бен Ладена завершает старый и открывает новый исторический период, в частности, период применения решающих шагов в направлении Саудовской Аравии, Ирана и Пакистана, а в конечном итоге – проведения политики, направленной на сдерживание растущих требований Китая.

Это достаточно хорошо осознали в Пекине. Китай попытался показать Западу границы разворачивания его проекта. И эти границы, согласно Пекину, проходят по Центральной и Южной Азии, а в мае КНР официально предупредил США, что нападение на Пакистан, о котором в последнее время начали говорить в Вашингтоне, будет воспринято как нападение на Пекин. Тем самым в мировую повестку был включен серьезный вопрос: Пакистан, десятилетиями выступающий союзником США и Великобритании, превращаясь в основной центр исламского радикализма, становится стратегическим союзником КНР. Это свидетельствует о том, что Пакистан и Китай могут бросить вызов глобальным проектировщикам в своих же регионах. Тогда как на Большом Ближнем Востоке и в Большой Центральной Азии именно Пакистан станет показателем крупнейших сдвигов и мишенью политики США. Была распространена информация о том, что Соединенные Штаты планируют силовые действия, чтобы взять под контроль или ликвидировать ядерный потенциал Пакистана. За этим сразу же последовало предупреждение Пекина.

В этих условиях «благодаря» западному проекту можно стать свидетелем заключения союза между ограниченным региональным китайским и глобальным исламским проектами.

А это, в свою очередь, конкретизирует нынешнюю стратегию Западного проекта – противостоять распространению радикального исламизма, ослабляя исламский мир и «вбирая» его в свой проект, способствовать преобразованию Ирана как ключевого государства региона, стать господствующим на Большом Ближнем Востоке, сдержать подъем Китая как экономического конкурента, пресечь возрождение имперских притязаний России в восточно-европейском, южно-кавказском и центрально-азиатском направлениях, способствуя постепенной вестернизации России.

Таким образом, нужно отметить, что необходимые для осуществления глобального проекта в современном мире элементы и средства имеет, пожалуй, только Запад, особенно его англосаксонский сегмент. Очевидно, что сколь бы ни ослаблялась его экономическая и военная мощь, тем не менее цивилизационные преимущества все еще остаются на стороне западного проекта. Перекройка нынешнего миропорядка без лидерства Запада кажется просто немыслимой.

Возврат к списку

Другие материалы автора