• am
  • ru
  • en
Версия для печати
05.11.2010

КРИЗИС И ТРАНСФОРМАЦИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ

English

   

Сурен Сарьян

Под европейской идентичностью прежде всего нужно понимать некую историческую и цивилизационную общность. Именно благодаря этой общности можно говорить о Европе как о единой цивилизации и идентичности, тогда как азиатская или африканская идентичности как таковые не существуют. По этой причине европейская идентичность наиболее ярко воспринимается извне: все неевропейцы, как правило, рассматривают европейцев как единое целое. Это целое объединяет в себе идентичности национальных государств, которые, однако, сегодня находятся в процессе трансформации, протекающей в виде противопоставления европейской светскости и проникших и укоренившихся в Европе иных культур, в первую очередь, ислама.

Еще в 1970-е гг. известный французский политолог Раймон Арон писал, что европейцы как будто вывели себя из истории, той великой истории, которую они творили кровавыми буквами. Очищая послевоенную Европу от привнесенных войной факторов – расизма, милитаризма, шовинизма, европейские элиты одновременно «освободились» от таких явлений, как патриотизм, национальная гордость и конкурентоспособность. Исполнение национальных гимнов или поднимание флагов в некоторых странах стали воспринимать как занятие радикальных националистов или футбольных фанатов.

Более того, толерантное отношение к другим культурам и их носителям (иммигрантам) и стимулирование поликультурализма стали характерной особенностью европейской элиты. Т.е., в Европе пытались повторить американскую модель.

Тогда как, в отличие от США, где американская идентичность построена на принципах политической веры в Америку и американском гражданстве, в Европе важную роль в идентичности продолжают играть национальные и религиозные принципы. А они традиционно были связаны с понятиями «свой-чужой» и «мы-они».

В этом контексте сегодня в европейской политике приоритетны задачи, связанные с иммиграцией. В результате миграционной политики стран Западной Европы модели всеобщего европейского благополучия и европейской светскости угрожает серьезная опасность. Европейские элиты считают, что нужно разрешать иммиграцию населения из Азии и Африки, чтобы решить вопрос дешевой рабочей силы (в условиях образовавшегося на континенте после Второй мировой войны демографического пробела). Однако эти элиты не ожидали, что вместе с иммиграцией имплементируются также культуры и жизненный уклад азиатских и африканских стран. Тем более что экономическая польза от этих иммигрантов была минимальной: по официальным данным, сегодня реально работает лишь 1/3 мигрировавших в Европу. В результате, миграционная политика начинает вызывать недовольство все большего числа европейцев.

Как следствие этих реалий, на континенте звучат голоса, что Европа уже сдалась чуждой цивилизации и не может противостоять смертельно опасной иммиграции мусульман. Другие же считают, что именно сегодня начинают запускаться превентивные механизмы Европы, и европейская идентичность, в очередной раз преодолев кризис, придет к новому возрождению.

И если раньше в таких странах, как Франция, Германия, Швейцария или Голландия озвучивание вопросов национальной идентичности считалось политически некорректным, то сегодня они уже стали предметом общественных обсуждений.

В этих обсуждениях говорится, что Европа, пытаясь делить свою идентичность с представителями других культур, сталкивается с распространением мусульманами религиозного радикализма, который представляется как ответ на такие явления, как нравственное попустительство и радикальное безбожие в Европе, как, например, браки гомосексуалистов, повсеместное использование наркотиков, обесценивание идеи семьи. Более того, различные европейские интеллектуалы отмечают, что исламизм, гомосексуализм и радикальный национализм составили своеобразный альянс против традиционных европейских ценностей – христианства, римского права и традиционной семьи.

Фактически, весь XX век и начало XXI века Европа шла по пути создания новой, постхристианской идентичности. Однако эта идентичность, со всеми своими технологическими преимуществами, показывает свою крайнюю размытость и неэффективность при столкновении с другими традиционными культурами.

В свою очередь, ислам выдвинул контрпроект глобального распространения исламизма как политического и религиозного строя, в том числе, на европейском континенте. Примечательно, что проживающие в Европе представители второго или третьего поколения мусульман настроены к европейским ценностям радикальнее своих родителей. Именно они пропагандируют внедрение законов шариата в европейских странах.

В конце концов, исламская экспансия породила противодействие. Результаты состоявшегося в 2009г. в Швейцарии референдума по вопросу запрещения строительства минаретов, когда 58% избирателей проголосовали в пользу запрета, показали, что ислам становится серьезной проблемой для мировосприятия европейцев. Впервые большинство европейских стран четко выступило против проекта мусульманской экспансии.

За швейцарским референдумом последовали решения бельгийского и французского парламентов о запрете на ношение предметов традиционной женской мусульманской одежды – паранджи и бурки (никаба). Французские власти запретили также ношение женского головного убора (хиджаба) в государственных и учебных заведениях. В качестве обоснования этих решений было приведено противоречие ношения бурки и хиджаба принципам европейского секуляризма и гендерного равноправия.

На этом фоне становятся еще более звучными голоса европейских неоконсерваторов, заявляющих о необходимости защиты национальных прав, традиций, культуры. Нынешний консерватизм Европы видит залог развития европейских народов прежде всего в сохранении идентичности. Представители этого течения подчеркивают, что не может быть такого развития, когда общество или нация теряет свое лицо и систему ценностей.

Главным политическим лозунгом новых европейских консерваторов стал антиисламизм. Так, лидер голландской правой партии «Свобода» Герт Вилтерс, настроенный к исламу наиболее радикально, заявляет, что его цель – сохранение голландской национальной идентичности, и подчеркивает, что Европа не мусульманский континент. Недавно Вилтерс, выступая в британском парламенте, призвал защитить Европу от ислама, отметив, что нужно запретить строительство новых мечетей при том, что в Турции, Иране и Пакистане преследуют христиан.

Сегодня четко прослеживается тенденция, что в Европе набирают силу именно антимусульманские настроения, благодаря чему растет популярность консервативных или правых партий, выступающих в пользу ужесточения или прекращения иммиграции. На выборах европейцы в массовом порядке голосуют в пользу консервативных и националистических сил, обещающих вернуться к традиционному жизненному укладу. В результате парламентских выборов 2010г. в Швеции впервые в парламенте получила мандаты Шведская правая радикальная демократическая партия, лидеры которой заявляют, что сегодня для Швеции наибольшую опасность представляет иммиграция мусульман.

Правые консервативные силы зафиксировали также значительные успехи в Нидерландах, где вышеупомянутая партия «Свобода» заняла третье место в парламенте, увеличив свои мандаты с 9 до 24. Лидер одержавшей победу на последних выборах в Великобритании Консервативной партии Дэйвид Камерон призывает ограничить иммиграцию.

Президент Франции Никола Саркози недавно организовал обсуждения по вопросу французской национальной идентичности. Глава государства напрямую связал вопрос обеспечения безопасности и порядка в стране с проблемой иммиграции.

В Германии летом вышла в свет книга под авторством члена управления Центрального банка Тило Сарацина «Самоликвидация Германии», вызвавшая достаточно широкий общественный резонанс. Книга рассматривает вопрос иммигрантов в Германию. Сарацин называет иммигрантов-мусульман тунеядцами, которые, вместо того, чтобы работать, рожают. Причем, вследствие отсутствия у мусульман желания интегрироваться в германское общество, они не смогут восполнить нехватку квалифицированных специалистов, что приведет страну к резкому снижению производственного, образовательного и культурного уровня. Сарацин подчеркивает, что арабские и турецкие иммигранты не приносят никакой практической пользы, не занимаются производственной деятельностью и только продают фрукты и овощи. За 1979-2000гг. число проживающих в Германии турок достигло с 3 до 7,5 млн. человек, причем из них работают лишь около 2 млн. Остальные эксплуатируют систему немецкого социального обеспечения. Кроме того, значительная часть турецкого населения Германии не говорит по-немецки.

Т.Сарацин предупреждает, что мусульмане завоевывают Европу уровнем своей рождаемости, и если так будет продолжаться, то изменится культура Германии, германский образ мышления. В случае такого развития, через 80 лет немцы станут национальным меньшинством в собственной стране. В качестве решения Сарацин, как и Вилтерс, призывает запретить иммиграцию из Ближнего и Среднего Востока и Африки, стимулируя рождаемость немцев, и тем самым сохранить традиционные немецкие культурные ценности.

После издания книги Т.Сарацина вынудили оставить должность члена управления ЦБ. Между тем опросы в Германии показывают, что позиции Сарацина сочувствует 70% населения. Т.е., Сарацин озвучил то, о чем думают немцы и, в общей сложности, более половины европейцев. Эксперты отмечают, что книга Сарацина сняла одно из важнейших табу, существующих в Германии после 1945г. – обсуждение национального вопроса.

Вышеупомянутые развития свидетельствуют о наличии в Европе разобщенности между обществами и правящими политическими элитами. Пока элиты продолжают пропагандировать идею интеграции диаспоры как моста сближения западной и исламской цивилизаций, новые правые Европы все лучше понимают опасения обычных граждан. Большинство политической элиты континента негативно относится к идеям новых правых, называя их проявлениями нетерпимости и экстремизма. Тем не менее, если некоторое время назад эти идеи просто игнорировались, то растущее общественное содействие и общественные обсуждения уже делают такой подход невозможным. Даже в Дании один из членов правительства недавно прямо заявил: «Весь вопрос в том, что вы не можете интегрировать большое число мусульман в стране, где культурная основа христианская».

Европейцы постепенно все лучше понимают, что проявления толерантности с их стороны недостаточно для создания новой мультикультурной и интегрированной европейской идентичности. Для этого требуется также готовность другой стороны интегрироваться в европейский образ жизни. В результате, европейским странам не удалось интегрировать в свои общества значительную часть иммигрантов-мусульман, продолжающих жить замкнутой общинной жизнью.

Следует отметить, что в конце октября 2010г. в Швейцарии предусмотрено провести новый референдум, уже о порядке иммиграции. Национальное собрание Франции также планирует ужесточить меры против тех иммигрантов, которые не желают следовать законам и традициям страны. По мнению экспертов, депортация цыган из Франции, Германии и Бельгии, имевшая место в последние месяцы, также призвана продемонстрировать намерение европейских властей ужесточить миграционную политику и стать предупреждением для мигрантов из Азии и Африки. Все это показывает, что в Европе действительно начинают действовать превентивные механизмы.

Примечательно, что страны Восточной Европы уже предпринимают действенные шаги, чтобы не допустить повторения ошибок стран Западной Европы. Так, миграционные службы Польши прямо заявили, что въезд иммигрантов из Азии и Африки запрещен, и было принято решение разрешить иммиграцию только иностранцев славянского происхождения. Если поляки сами направляются в западноевропейские страны, то в Польшу приезжают украинцы, русские и белорусы – народы, близкие полякам по своему языку и культуре.


Возврат к списку
Другие материалы автора