ЗНАНИЕ, ИННОВАЦИЯ И КРЕАТИВНОСТЬ В НАЦИОНАЛЬНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ РАЗВИТИЯ

27.10.2011

ЗНАНИЕ, ИННОВАЦИЯ И КРЕАТИВНОСТЬ В НАЦИОНАЛЬНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ РАЗВИТИЯ

Сона Манусян

Эксперт Информационного центра НОФ «Нораванк»

Знание было фундаментальной ценностью во всех культурах и во все времена. В современных обществах, которые щедро называют информационными, связь между знанием и общественными процессами стала более непосредственной и осязаемой¹. Мнения о веке доминирования знания могут разниться. Например, можно оспорить, является ли интенсивное производство знания монополией информационного общества, или же в плане создания качественно нового знания между эпохами нет большой разницы, и увеличилось не знание, а информация о нем. Или же не исключено, что особенность новой эпохи заключается не в подчеркивании беспрецедентной важности знания, а в изменении форм организации его получения и распространения. Можно заметить также, что картина изменилась в плане субъектов, участвующих в создании, владении и распространении знания. Независимо от вышесказанного, очевидно, что инновации и прогресс никогда ранее не обсуждались так интенсивно, обретая признаки ускорения. Классического конвенционального знания – усваиваемого и передаваемого – уже недостаточно для притязаний на развитие, и во главу угла ставятся идеи креативности и инновационности, где интеллектуальный потенциал направлен не столько на усвоение и воспроизводство, сколько на производство и испытание знания: приветствуются альтернативные классическому, необязательные, но новые потенциально эффективные подходы. Этой ситуации способствует то, что новые времена характеризуются неопределенностью и высокой переменчивостью среды (социальной и физической), в случае которой требуются гибкость восприятия и действий, терпимость в отношении возможных альтернативных, многовариантных определений и, следовательно, решений. Не случайно, что понятие инновационности проникло из сферы технических в сферу социальных наук и уже стало необходимой составляющей в эффективных проектах, относящихся к социальным переменам, управлению, совершенствованию социальных структур. Инновация – более широкое понятие, нежели просто механическое изобретение или научное открытие. Оно охватывает широкий диапазон – от модернизации сельскохозяйственных средств до социальной инженерии – реформирования социальных субъектов, процессов и структур. Новаторские технологии есть как в науке и образовании, так и в системе управления. В государствах, проводящих четко разработанную научную политику, инновационность считается актуальным направлением в повестке деятельности политических, экономических структур, приоритетов государства, научно-образовательных учреждений, а также появляется в названиях многих вузовских учебных курсов в области социальных наук². С понятием инновации связана креативность – предмет не менее активного интереса. Она также есть почти во всех ведущих университетах Запада, и является не только исследуемой, но и преподаваемой дисциплиной. Учебные курсы по креативности в основном включены в три сферы специализации – психология и педагогика, бизнес и инженерия, технологии. Причем креативность является обязательной частью образовательных программ университетов, имеющих высокий рейтинг: в Йельском, Гарвардском, Стэнфордском, Коннектикутском и ряде других университетов программ по креативности возгалвляются международно признанными и ведущими специалистами сферы теории и технологий креаивности³.

В духе современных концепций периодизации цивилизационного развития и власти знания (Рисмен, Яшида, Тофлернер и др.) японский институт «Номура» в своей концепции выделяет четыре эпохи экономического развития: сельскохозяйственную, промышленную, информационную, а четвертой (к которой сегодня мы делаем плавный переход от информационной) является креативная, т.е. эпоха постоянных инноваций. Развивая эту идею, Д.Пинк называет последний этап концептуальным, считая его носителями созидателей и «эмпатайзеров» (empathizers, понимающих вещи изнутри, находчивых, обладающих высокими интуитивными и логическими способностями)⁴.

Исследования креативности и практические разработки по их развитию являются сегодня основными сферами прогрессивной психологии. Исследования креативности, по сути, направлены на выявление внутренних психологических (когнитивных, эмоциональных) механизмов новаторской или эвристической активности. На фоне быстро меняющихся социальных процессов и многообразия информации креативность постепенно становится более важной человеческой способностью. В этом контексте, наблюдая за ролью, которую отводят креативности в разных обществах, можно составить определенное представление о ситуации «знание-общественное развитие».

Понятие креативности и составляющие креативного процесса

Креативность в целом можно определить как интеллектуальный процесс, в ходе которого происходит генерация новых идей и концепций или утверждение новых связей между существующими идеями и концепциями. Она тесно связана с процессом воображения (больше, чем мышление) и связана с потребностью человека к открытию нового. В результате статистических анализов основателя психометрических исследований креативности в психологии, американца Дж.Гилфорда, а в дальнейшем также И.Торенса, креативность еще в 60-х гг. была отмечена как самостоятельный, независящий от коэффициента интеллекта аспект или фактор интеллектуальной деятельности человека⁵. С понятием креативности тесно связано и порой даже выступает в качестве его синонима дивергентное мышление – процесс генерации нескольких решений одной заданной задачи или вопроса. М.Мамфорд, обобщая научные рецепции креативности, рассматривает в качестве ключевой характеристики креативного процесса производство новаторских, полезных результатов. Отметим, что это производство может быть инструментом, художественным произведением, а также программой решения социальной задачи и пр. Линда Нейман⁶ характеризует креативность как акт претворения насыщенных новаторскими замыслами и воображением идей в реальность, считая, что для того, чтобы считать что-либо креативным, необходимы две составляющие – замысел и реализация. Этим креативность отличается от простого воображения. Таким образом, хотя в обиходном восприятии креативность личности можно рассматривать как проявление любого новаторского подхода, с научной точки зрения продукция креативной мысли должна характеризоваться не только оригинальностью, но и целесообразностью и прикладным результатом. Более того, креативность непосредственно связана с целесообразностью человеческой деятельности. Это, согласно стоявшему у истоков изучения креативности Г.Валасу, унаследованный от эволюционного процесса признак, дающий людям возможность быстро адаптироваться к быстро меняющейся среде⁷. Таким образом, креативная продукция не только нова, но и представляет прагматичную ценность. Причем ценность и значимость новаторской идеи является результатом общественной оценки и зависит от приоритетов данного периода времени и социума. Чтобы отличить «просто так» креативность от эффективной, имеющей общественное влияние креативности, теоретики выделяют также креативность исторического значения (h-creativity) и креативность личностного уровня (p-creativity) или, соответственно, большую К (Big C) и малую К (Little C)⁸.

Под связью между креативностью и общественным прогрессом подразумевается преимущественно стимулирование этого большого «К»-фактора общественного значения, несмотря на то, что «суммарная» креативность приобретается посредством развития форм креативного мышления у индивидов (такой подчеркнутый элемент есть в организации американского высшего образования). Отметим также, что хоть и общеполезность креативности уже признана, до сих пор социальное отношение к этой теме все еще неоднозначно, и существует определенная критика излишней важности, придаваемой креативности.

Таким образом, одно это дает понять, что в различных обществах различно придаваемое инновациям и созиданию значение, что обусловлено как экономико-политическими, так и культурно-психологическими различиями.

Креативность и ее общественное значение в различных культурах

Когда мы говорим о культурных особенностях креативности, то прежде всего подразумеваем не культурные различия креативности в качестве некого уровня способности, а отличие в ее осмыслении и оценке в разных культурах, исходящее из разницы доминирующих культурных ценностей и той цели, которой в данном обществе служит приобретение знания. Так, американский концепт креативности поставлен на прагматичную основу, и последовательное стимулирование креативности непосредственно заложено в контексте технического и общественного прогресса. Проще говоря, креативность хороша не потому, что она красива, а потому, что полезна, а полезна, так как приводит к прагматичному результату, инновациям, благодаря которым остаешься властелином мира. Это кажущийся парадокс, когда такое естественное явление, как созидательная активность, организуется и курируется отнюдь не естественными усилиями. В официальном, научном и повседневном дискурсе настолько подчеркивается важность креативности, что в результате она закреплена у среднего, вовсе не обязательно креативного представителя американского общества и, в частности, получающих образование граждан как самохарактеристика, часть самовосприятия. Так, даже если тот или иной студент не отличается оригинальным мышлением или проблесками мысли, он склонен, описывая свой образовательный процесс, а также образование в США в целом, делать акцент на креативность, благодаря которой они добиваются важных общих или индивидуальных результатов. В европейской традиции процесс познания лишен этого прямого прагматизма, и получение знания является целью. В этих рамках креативность опять же воспринимается «просто так», она не инструментальна или, по крайней мере, сохраняет элемент спонтанности. В восточных системах понятие созидания преимущественно связано с гармонией, с тем, чтобы быть частью природы, и креативность воспринимается скорее как часть холистического (целого) процесса жизни, нежели как отдельная сфера деятельности, которую нужно организовать⁹. Такое строгое типологическое различение, конечно же, можно оспорить на примере мощной японской инновационности, однако это случай, заслуживающий отдельного внимания.

В целом, заметно, что эти разные восприятия креативности отражают также системоценностные отличия, где на одной стороне мы имеем прогресс, оценку индивидуальных достижений, изменения и владения естественной и социальной средой, а на другой – гармонию, адаптацию, коллективистскую ориентацию и безоговорочное приятие – вместо изменения.

Таким образом, хотя сегодня об изменении места и роли знания преимущественно говорится в хронологической терминологии – как о мировых тенденциях, сопутствующих преобразованию цивилизационных эпох, тем не менее отличия носят не только хронологический, но и цивилизационный характер: от культуры к культуре, от общества к обществу. Сколь бы ни были универсальными оценка знания и позитивный человеческий интерес ко всему новому, тем не менее, инновация – как неразлучный спутник прогресса и как организуемый процесс – присуща, в частности, западным обществам или, по крайней мере, до сих пор у них она получалась лучше. Их модели, особенно на этом этапе, заслуживают внимания в том смысле, что ускорение стало как императивом времени, так и обрело контуры возможности, поскольку, как справедливо отмечает Г.Григорянц, элементы информационного общества проникают во все общества, независимо от того, на какой стадии модернизации они находятся¹⁰. Эта ситуация, наряду с риском «остаться за бортом», открывает перспективы для взлетов и для того, чтобы идти в ногу со временем, независимо от «местного времени», темпов развития страны и ее положения. Межу тем реализация подобных намерений требует, разумеется, знания собственных особенностей и ресурсов с точки зрения потенциала коллективного созидания. В Армении уже проводились исследования относительно креативности, но они не были нацелены на изучение коллективной креативности. Не проведены социально-психологические исследования относительно групповых креативных процессов и способствующих им внутренних и ситуативных факторов, стиля сотрудничества в этом процессе, их эффективности, влияния на креативность культурного, общественного и политического контекста и ряда других аспектов.

Культурные отличия в оценке знания можно увидеть при рассмотрении не только креативности, но и других понятий интеллектуальной сферы. Так, все культуры могут придать важность развитию, но подразумевать под этим понятием разные вещи. Например, в армянском языке эпитетом «развитый» характеризуют широко мыслящего, начитанного, образованного человека, тогда как в английском языке слово «developed» не имеет этого смысла, не используется применительно к людям и имеет технологический смысл. Все это позволяет в свете общего понятия знание-ценность выделить знание как ценность-средство и как ценность-цель. На этом этапе трудно сразу сказать, какой подход к знанию более характерен для нашего общества: можно давать лишь предварительные оценки, заметив, что он от ценности-цели перешел к ценности-самоцели, однако еще не приобрел прагматического статуса ценность-средство. С другой стороны, в последнее время довольно быстро сменяют друг друга разные инициативы по знанию и созиданию, между которыми есть определенная невольная синхронность, содержащая потенциал достижения синергетических результатов. В частности, учреждены и введены в действие образовательные заведения, где инновационность и креативность «вшиты» в цели и направления их деятельности и декларируются в качестве таковых, а СМИ впервые интенсивно муссируют тему креативности как коллективной задачи (примерами чему – «Тумо», школа «Айб»). Вместо прогнозов о жизнеспособности и эффективности этих инициатив можно по меньшей мере констатировать, что это – не единичные случаи, а часть общей тенденции, которая кажется уже задействованной естественным образом. Эта положительная тенденция гармонирует с тем обстоятельством, что креативность как механизм инновации и решения задач – не столько индивидуальное, сколько коллективное действие имеющее характер сотрудничества. Причем особенно важным аспектом для коллективного креативного процесса является внутригрупповое разнообразие (включая подходы) и организация оптимального взаимодополнения этих многообразных подходов.

¹ Знание и власть в информационном обществе. Г.Григорянц, Часть 1, Э.Тофлер, Часть 2, Ереван: Зангак-97, 2006.

² http://sirkenrobinson.com/skr/pdf/allourfutures.pdf.

³ http://www.cct.umb.edu/fangqi.pdf.

⁴ Pink D.H., A Whole New Mind: Moving from the information age into the conceptual age. Allen & Unwin, 2005.

⁵ Mark A., Runco and Steven R. Pritzer. Encyclopedia of Creativity, Vol. 1. Academic Press, 1999.

⁶ Naiman L., What is creativity, http://www.scribd.com/doc/45086576/What-is-Creativity.

⁷ Simonton D.K.,. Origins of genius: Darwinian perspectives on creativity. Oxford University Pres, 1999.

⁸ James C., Kaufman and Robert J. Sternberg, The Cambridge Handbook of Creativity. Cambridge University Press, 2011; http://www.cogs.susx.ac.uk/courses/creative-systems/papers/maggie/nutshell.pdf.

⁹ http://www.westga.edu/~stpp/JTPP_Aticles/26-2/THE1210.pdf. Retrieved 23 October 2010.

¹⁰ Знание и власть в информационном обществе, Г.Григорянц, Часть 1, Э.Тофлер, Часть 2, Ереван: Зангак-97, 2006.

«Глобус Национальная безопасность», номер 5, 2011

Возврат к списку

Другие материалы автора