• am
  • ru
  • en
Версия для печати
28.04.2011

ЛИВИЙСКИЙ КРИЗИС И РЕГИОНАЛЬНАЯ ДИПЛОМАТИЯ ТУРЦИИ

   

Арташес Тер-Арутюнян

8 апреля с.г. премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что его страна разрабатывает программу прекращения конфликта в Ливии, которая должна включать установление режима прекращения огня, вывод верных Муамару Каддафи войсковых соединений из некоторых городов, создание гуманитарных «коридоров» и незамедлительный старт демократических реформ в Ливии.

Учитывая, что после сделанного 3 апреля заявления Пентагона о том, что ВС Соединенных Штатов прекращают свое участие в ливийской кампании, верные Каддафи силы получили военное преимущество и вновь начали продвигаться на Восток, к штаб-квартире повстанцев Бенгази, это заявление Эрдогана может означать, что для международной антикаддафиевской коалиции военный путь решения вопроса, похоже, теряет приоритетность.

На начальном этапе ливийского кризиса своей инициативностью особо отличалась Франция, и не случайно, что первый антикаддафийский форум состоялся 19 марта именно в Париже, причем Турция на него не была даже приглашена.

Однако вышеупомянутое заявление Эрдогана не только означает, что в Анкаре по меньшей мере пользуются поддержкой Соединенных Штатов (чтобы, например, от имени «международного сообщества» предложить Каддафи режим прекращения огня), но этим показывается и цель турецкой дипломатии – взять на себя роль регулировщика в переросшем в важную региональную проблему ливийском кризисе.

И если подойти к вопросу с точки зрения бывших территорий Османской империи и, как следствие, зон ее влияния, становится ясно, что дела в Северной Африке или на этом участке Средиземного моря крайне интересуют турецких политиков. Безусловно, этот подход – не новость для турецкой внешней политики последних лет. Однако вопрос в том, будут ли содействовать Соединенные Штаты этой турецкой политике только на данном участке Средиземного моря или же и на других территориях и в зонах влияния бывшей Османской империи (например, в Ираке, Сирии, Ливане, на Кавказе)?

Ситуационное наблюдение

На начальном этапе возникновения ливийского кризиса Турция высказывалась, в частности, против иностранного военного вмешательства. Известно сделанное 28 февраля с.г. заявление Эрдогана о том, что «НАТО нечего делать в Ливии».

Эта линия военно-политического руководства Турции продолжалась также после известного решения Совета безопасности ООН и парижской конференции (19 марта), в результате которой была создана антикаддафийская коалиция с участием США, Франции, Великобритании, Канады, Бельгии, Италии, Испании и Дании. На состоявшемся 20 марта заседании Совета НАТО именно Турция помешала, чтобы Североатлантический альянс взял на себя миссию обеспечения бесполетной зоны в Ливии.

Основной причиной такого подхода Анкары было игнорирование турецких интересов. Как уже отмечалось, на начальном этапе формирования антикаддафийской коалиции именно Париж отличился дипломатической, информационной и военной инициативностью. Результатом стало то, что в важном с точки зрения французских интересов Средиземноморье впервые после Суэцкого кризиса 1956г. Париж (кстати, опять же совместно с Лондоном1) предпринял военную кампанию, нацеленную на расширение собственного авторитета и политического влияния. Однако эта активность Парижа вновь высветила возникшие в последние годы франко-турецкие противоречия в Средиземноморском бассейне2. Выступая в течение последних месяцев в ливийском кризисе с подобными инициативами, Франция в то же время прилагала усилия, чтобы по возможности нивелировать вовлеченность Турции в процесс. Не случайно, что 21 марта в Анкаре, принимая министра обороны Македонии Зорана Коняновски, министр обороны Турции Вечди Генул заявил, что в военной кампании против Ливии трудно понять лидирующую роль Франции.

Ситуация, однако, изменилась после состоявшегося 21 марта телефонного разговора Обама-Эрдоган, во время которого, по официальной информации, обсуждался ливийский кризис.

Спустя два дня, 23 марта, парламент Турции не только одобрил присоединение турецких военно-морских войсковых соединений к предусмотренным для морской блокады Ливии силам НАТО, но и вслед за США Анкара отправила в регион самые большие военно-морские силы – четыре фрегата, одну субмарину и один вспомогательный корабль. В тот же день президент Турции Абдулла Гюль выступил с заявлением, призвав Муамара Каддафи подать в отставку.

Примечательно, что Соединенные Штаты обратились за содействием именно к Турции, и в результате ее посреднической миссии стало возможно освобождение из ливийского плена четырех журналистов The New York Times. А 22 марта госсекретариат США официально заявил, что интересы Соединенных Штатов в Ливии будет представлять турецкое посольство в этой стране.

Наконец самым серьезным доказательством турецкой вовлеченности в ливийском вопросе стало решение Североатлантического альянса разместить на находящейся недалеко от Измира турецкой военной базе ответственный за ливийскую военную кампанию командный пункт НАТО.

Выводы

Весьма примечательно, что на фоне имевших место в Тунисе и Египте и продолжающихся в Ливии, Йемене, Сирии и других арабских странах развитий Турция является фактически единственной страной, выступающей в международной дипломатической и информационной плоскостях и стремящейся иметь воздействие на происходящие процессы. Даже Саудовская Аравия, известная своими финансовыми возможностями и закулисными связями в арабских странах, не может выступить подобным образом, и саудовские подходы все чаще ограничиваются шагами оборонительного характера. Что касается другой региональной мусульманской державы – Ирана, то его инициативы не приняли такого характера, как в случае Турции. Иранские власти ограничились тем, что назвали произошедшее в Египте исламской революцией и оказали определенное дипломатическое и информационное давление на суннитскую элиту Бахрейна.

С другой стороны, вовлекаясь в ливийский кризис, Анкара, по сути, создает прецедент на Ближнем Востоке и в Северной Африке, а возможно и на Балканах и линии Южный Кавказ-Центральная Азия если не для военного, то хотя бы для дипломатического и информационного вмешательства в случае возникновения такой же или близких к этой ситуаций.

Например, в последнее время в Сирии не прекращаются антиправительственные волнения, и пока единственной страной, оказывающей действенное вмешательство в сирийские развития, является Турция. Премьер-министр Турции и президент Сирии неоднократно проводили телефонные переговоры о произошедших в конце марта в Сирии волнениях. 27 марта в Дамаске Башар аль-Асад принял начальника разведки Турции Хакана Фидана, а спустя несколько дней – министра иностранных дел Ахмеда Давутоглу. Примечательно, что в своем заявлении о сирийских событиях Эрдоган призвал официальный Дамаск пойти навстречу желаниям сирийцев и инициировать демократические реформы в стране.

Во всем вышесказанном необходимо, однако, выделить подход США. Видно, что в Вашингтоне предпринимаются определенные шаги в поддержку региональных стремлений Анкары, и сотрудничество США-Турция в ливийском кризисе, кажется, является свидетельством этого. В этом плане новостью, пожалуй, является то, что на смену унаследованным от последнего периода президентства Буша-младшего американо-турецким противоречиям может прийти обретшее новый смысл сотрудничество, поскольку, например, для США, уходящих из Ирака, на Ближнем Востоке необходим будет такой партнер, как Турция.

Но весь вопрос в том, сможет ли Турция взять на себя подобную роль.

129 октября 1956г. Великобритания в союзе с Францией и Израилем начала военную акцию против Египта, чтобы вернуть контроль над Суэцким каналом, который после почти вековой (канал был открыт1869г.) принадлежности британским и французским акционерам 26 июля 1956г. был национализирован президентом Египта Гамалем Абдель Насером. В результате давления Советского Союза Великобритания, Франция и Израиль, которых не поддержали Соединенные Штаты, вынуждены были всего несколько дней спустя, 6 ноября 1956г., прекратить военные действия, а в марте 1957г. – вывести свои вооруженные силы из оккупированных районов Египта.

2Эти противоречия в основном связаны с инициативой Франции по созданию из стран Средиземноморского бассейна так называемого Средиземноморского союза. В Турции в этой инициативе Парижа видят для себя две опасности: во-первых, таким образом французы пытаются увеличить свое геополитическое влияние в бассейне, что в последние годы пытаются сделать также турки; во-вторых, Париж желает окончательно закрыть перед Турцией двери Евросоюза, предлагая Анкаре вместо этого участие в Средиземноморском формате.
Идею Средиземноморского союза впервые выдвинул Н.Саркози в мае 2007г., позиционируя его как формат сотрудничества стран Евросоюза бассейна и государств, не входящих в ЕС. Учредительное собрание было созвано в июле 2008г. в Париже и называлось «Барселонский процесс: союз во имя Средиземного моря». Примечательно, что в Анкаре некоторые наблюдатели говорят о том, что в действительности эта идея, позволяющая оставить Турцию «за бортом» ЕС, принадлежит Папе Римскому Бенедикту XVI.


Возврат к списку
Другие материалы автора