• am
  • ru
  • en
Версия для печати
21.07.2011

«АРАБСКАЯ ВЕСНА» И РОССИЯ

РускийEnglish

   

Арташес Тер-Арутюнян

«Арабская весна»: наблюдение

Американские и европейские аналитические круги уже начали представлять свои первые общие анализы о том, что дала Западу «арабская весна» и насколько нынешняя динамика созвучна стратегическим интересам американских и европейских держав.

Если попытаемся обобщить, то, согласно превалирующему большинству оценок, изменение администраций в Тунисе и Египте и ожидаемые изменения в Ливии, Йемене и Сирии (в этом контексте отмечается даже Иран) является первой, так называемой «технической» частью геополитического проекта, осуществляемого Соединенными Штатами и их партнерами. Между тем главная цель заключается в продолжении проекта, инициированного еще при администрации Буша-младшего после 11 сентября 2001г., – укрепление присутствия важного в плане энергетической безопасности на Большом Ближнем Востоке присутствия США и их партнеров.

Предпринятые в прошлом десятилетии – в основном посредством военной составляющей (войны в Афганистане и Ираке) – шаги по достижению отмеченной цели привели к ухудшению имиджа и, следовательно, политического влияния Соединенных Штатов на исламском востоке. С другой стороны, с течением времени западные союзники вынуждены были постепенно отказаться от военной составляющей. Во-первых, потому, что ее эффективность только снижалась, а выделяемые средства продолжали расти. Во-вторых, возвращение войск из исламского востока домой стало одним из основных вопросов внутриполитической борьбы западных стран. Наконец, даже США объявили о сроках вывода своих ВС из Ирака и Афганистана.

Безусловно, в основу волны арабских революций в первую очередь нужно поставить объективные причины, поскольку без них не сработала бы ни одна «технология». Однако очевидны также заинтересованность и непосредственные шаги западных стран, направленные на инициирование, поддержку и курирование революционных движений1.

Примечательно, что в плане времени «арабская весна» предшествовала выводу ВС западной коалиции из Ирака и Афганистана. В связи с этим американские и европейские эксперты считают, что западные державы пытаются заменить «жесткую силу» «мягкой»2, а «арабская весна» в долгосрочной перспективе должна привести к образованию на исламском востоке администраций, по возможности связанных с Западом и демократическими ценностями. Что же касается настоящего, то уже сегодня можно увидеть первый результат – американская политика со стороны «арабской улицы» уже воспринимается в новом, благоприятном свете.

Следует отметить, что такой проект не нов для западной стратегии. По сути, тот же подход был применен в Европе и на Дальнем Востоке после Второй мировой войны, когда за «жесткой силой» последовала «мягкая», посредством которой была поставлена задача в долгосрочной перспективе обеспечить присутствие США и их союзников на местах. То же самое мы увидели после окончания Холодной войны в Восточной Европе и на постсоветском пространстве.

Возможно, проект имеет также следующую особенность – параллельно или последовательно осуществить перекройку границ стран региона, которая также может быть необходима, если иметь в виду, что ставится задача утвердить на местах новый порядок и влияние. Например, это особенно ярко проявилось в Югославии. И в этом контексте следует вспомнить напечатанную в июньском номере авторитетного американского журнала «Armed Forces Journal» за 2006г. скандальную статью Ральфа Петерса о перекройке границ государств Большого Ближнего Востока.

Фактор России

На «арабскую весну» в регионе отреагировали по-разному. Примечательно, что все региональные державы – Иран, Турция, Израиль и Саудовская Аравия – изначально подошли к начавшемуся процессу отрицательно или, по крайней мере, настороженно.

Хотя Турция вначале занимала такую же позицию, через довольно короткое время позиция Анкары изменилась, и там увидели возможность использовать новую ситуацию для увеличения собственного влияния в регионе. Активность Турции начала беспокоить даже Россию, которая и без того вследствие «арабской весны» оказалась в тяжелом положении. Поскольку те страны, с которыми Москва в последние годы достигла военно-политических и экономических договоренностей, посредством которых пыталась продвигать свою большую ближневосточную политику (Сирия, Ливия, Иран), в результате революционных движений либо ослабли, либо приближаются к смене режимов.

Что касается турецкой активности, то, согласно российским экспертным оценкам, «арабская весна» может пролонгировать начавшийся после Холодной войны процесс уменьшения влияния Москвы в регионе. И в этом смысле Анкара является новой головной болью. Еще до начала революционных движений Анкара начала активно работать с издавна «пророссийскими» Сирией, Ливией, Палестиной, а сегодня пытается воспользоваться новыми возможностями для повышения своего влияния в вышеупомянутых государствах, стараясь, так сказать, занять русскую «нишу».

Между тем на начальном этапе «арабской весны» Россия, казалось бы, также выступала в роли выигрывающего актора.

Во-первых, в отличие от западных стран, Россия не увязла в двух войнах (Афганистан, Ирак), что создало возможность, используя ливийский кризис, являющийся де-факто третьей войной для западных держав, выудить уступки от тех же держав в некоторых вопросах.

Во-вторых, в результате арабских революций международные цены на нефть с начала года выросли почти на 20%, что важно для российской экономики, полностью не оправившейся от мирового финансово-экономического кризиса (тем более, если учесть, что через несколько месяцев в России намечены президентские и парламентские выборы).

В-третьих, вследствие ливийского кризиса прекратил работу связывающий Ливию с Италией газопровод «Green stream», который ежегодно поставлял около 11 млрд. кубометров природного газа занимающей третье место по объемам потребления стране Европы – Италии. Это обстоятельство заставило Рим покупать больше газа у «Газпрома», что опять же приносит экономические выгоды Москве.

В-четвертых, арабские революции какое-то время осложняли поставки энергоносителей из исламского Востока, что дало возможность России подчеркнуть перед Европой свою роль стабильного поставщика нефти и газа.

Вместе с тем, что касается ближневосточных вопросов, то, по российским экспертным оценкам, для Москвы наступают трудные времена. Об этом свидетельствуют последние шаги России.

Хотя в середине марта премьер-министр России Владимир Путин сравнил военную кампанию в Ливии со средневековым крестовым походом, однако уже после состоявшихся в конце мая во французском Довиле встреч Большой восьмерки президент России Дмитрий Медведев заявил, что Муамар Каддафи должен уйти, а Москва готова взять на себя посредническую миссию между западными странами, ливийскими повстанцами и Каддафи.

Еще более примечательное развитие имело место в случае Сирии. Во-первых, в начале июня Россия пресекла принятие в Совете безопасности ООН резолюции, критикующей власти Сирии, и, согласно израильским разведданным, продолжает поставлять в эту страну оружие и боеприпасы. Но уже в середине того же месяца в Москве на уровне председателя комиссии по международным отношениям Верхней палаты российского парламента и спецпосланника президента России Михаила Маргелова принимают представителей сирийской оппозиции и ведут с ними переговоры по сложившейся в Сирии ситуации.

С одной стороны, вышеупомянутые шаги России направлены на то, чтобы по возможности сохранить свое военно-политическое и экономическое присутствие в контексте изменений в странах региона, с другой – перед Москвой встает вопрос ключевых партнеров: если регион подвергается масштабным изменениям, то с какими силами и, следовательно, странами должна быть в партнерских отношениях Россия?

1 Несмотря на множество заверений западных СМИ и даже чиновников о том, что президент Египта Хосни Мубарак подал в отставку, никто так и не увидел этих кадров. Известно, что об отставке Мубарака заявил премьер-министр этой страны. Это дало основания полагать, что в Египте в конечном итоге произошел военный переворот, причем не без западного содействия.

Наряду со вспыхнувшими в конце февраля – начале марта народными волнениями в Ливии, Сирии и Йемене, такие же волнения начались в Бахрейне, Иордании и Саудовской Аравии. Но в отличие от первых трех стран, революционная волна в монархиях, являющихся партнерами США, не удостоилась продолжительного внимания западных информационных ресурсов и чиновников, хотя, например, события в Бахрейне и Саудовской Аравии имели кровавые развития.

2 Кстати, особое место в контексте применяемой за исламском востоке «мягкой силы» имеют созданные на местах «родные» информационные ресурсы, например, телекомпании «Аль-Джазира» (Катар) и «Аль-Арабия» (Объединенные Арабские Эмираты). Привлекает внимание, что в государствах, не отличающихся своим политическим влиянием в регионе, эти сравнительно недавно созданные информационные ресурсы смогли с большим успехом интегрироваться и занять свое место в международном информационном пространстве (где, как известно, доминируют западные ресурсы) – успех, недостижимый даже для держав, играющих важную воль в мировой политике – России, Китая, Индии, Бразилии. Не случайно, что в дело создания и управления этими ресурсами активно вовлеклись ведущие западные специалисты и что во время арабских революций они широко представляли народные волнения.


Возврат к списку
Другие материалы автора