ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ РИСКИ ТРАНСКАСПИЙСКИХ ПРОЕКТОВ

02.06.2010

ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ РИСКИ ТРАНСКАСПИЙСКИХ ПРОЕКТОВ

Сергей Саркисян

Юридическо-правовые вопросы, касающиеся государственной границы и судоходства в Каспийском море, до развала СССР решались на основе двух документов: договора между Советской Россией и Персией 1921 года и Договора о торговле и мореплавании между СССР и Ираном 1940 года.

Появление новых независимых государств вокруг Каспийского моря денонсировало их действие, и на смену им пришли двусторонние договоры между Азербайджаном, Россией и Казахстаном, касающиеся, по крайней мере, северного Каспия.

В то же время, отсутствие необходимого консенсуса по определению статуса и разделу моря оставляет открытым вопрос о международных границах в его центральном и южном секторах.

Россия и Казахстан выступают за раздел каспийского дна и его ресурсов, но за оставление каспийской акватории в общем пользовании и определение квот всех прибрежных стран в рыбном промысле.

Туркменистан придерживается схожей позиции, а именно: предлагает выделить долю каждой стране региона в добыче энергетических и рыбных ресурсов, но центральный сектор моря оставить в совместном пользовании.

Азербайджан предлагает распространить на Каспий нормативы международного морского права – то есть, четко определить государственную принадлежность и дна, и акватории.

Позиция Ирана наиболее жесткая: делить Каспий нужно «справедливо», выделив при этом всем странам по 20%; в случае, если акватория останется в общем пользовании, за каждой страной региона надо закрепить равную долю в освоении нефтегазовых и рыбных ресурсов.

Кроме того, Иран выступает с программой «четырех против»:

- против прохождения трубопроводов по дну моря;

- против транскаспийской доставки казахстанской нефти к нефтепроводу Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД) – исходя из опасений за экологию моря;

- против присутствия иностранных военных баз в Каспийском регионе.

Своими позициями по определению статуса Каспийского моря и государственных морских границ стороны отстаивают свои экономические интересы – в первую очередь в нефтегазовой сфере.

Таблица 1. Распределение ресурсов нефти и газа Каспийского моря по странам при различных вариантах его раздела¹

Примечания к таблице:

А – раздел по срединной линии на глубине 26 м.

Б – раздел по срединной линии на глубине 28 м.

В – раздел по срединной линии на глубине 28 м, российско-казахстанский сектор делится поровну.

Г – раздел по срединной линии на глубине 28 м, российско-казахстанский сектор делится на условиях Казахстана.

Д – раздел по «прагматической» линии (с учетом уже выделенных и/или разрабатываемых месторождений).

Е – 10-мильная зона национальной юрисдикции, равный доступ к остальным ресурсам.

Активизация хозяйственной деятельности (в первую очередь, по газо- и нефтедобыче и их транспортировке) рано или поздно должна была привести к столкновению интересов прикаспийских государств.

В частности, до сих пор не решен вопрос о принадлежности месторождений «Осман» и «Хазар» (в азербайджанском варианте – «Чираг» и «Азери»), добыча на которых ведется в рамках так называемого проекта «Контракт века», а также «Алтын Асыр» (в азербайджанском варианте – «Шарг»). Ахшабад не раз заявлял, что они захвачены Азербайджаном и что он будет отстаивать свои позиции всеми доступными способами.

На фоне мелких инцидентов и недоразумений, широкую известность получило силовое выдворение в июле 2001г. со спорной территории (близ нефтяной платформы «Алов») кораблями ВМФ Ирана азербайджанских научно-исследовательских судов «Геофизик» и «Алиф Гаджиев», проводивших нефтеразведку в интересах British Petroleum.

Невозможность достижения компромисса по вопросам определения границ на Каспии и наличие противоречий между государствами региона по поводу принадлежности спорных месторождений нефти и газа привели их к попытке достичь желаемого результата через усиление своих ВС, прежде всего военно-морских сил.

Еще в процессе распада СССР властями независимого Азербайджана был жестко поставлен вопрос о разделе Каспийской флотилии, который без особых проволочек и произошел весной-летом 1992г. (по протоколу от 16 апреля 1992г.). Азербайджан получил около 25% плавсредств флотилии (17 боевых кораблей и катеров, часть из которых к тому времени уже не представляла боевой ценности) и всю ее инфраструктуру на территории страны.

Казахстан и Туркменистан в «добровольно-принудительном» порядке отказались от своей доли в разделе флотилии. В 1993-97гг. Казахстан попытался наладить производство военных малотоннажных судов своими силами, но потерпел неудачу, и указом президента Нурсултана Назарбаева от 17 ноября 1997г. ВМС Казахстана были ликвидированы.

Позднее, 17 февраля 2003г., министр обороны Казахстана Мухтар Алтынбаев заявил о намерении к 2010-2015гг. сформировать национальные военно-морские силы, которые, по его словам, должны «обеспечить безопасность нефтеносных районов на Каспии, куда вложены большие иностранные инвестиции». И хотя подобные планы руководства РК существовали давно, на этот раз российская сторона впервые отреагировала достаточно резко: уже 26 февраля заместитель министра иностранных дел РФ Виктор Калюжный заявил, что «создавать новые вооруженные силы на Каспии, как это предлагает сделать Казахстан, нет смысла».

Необходимо отметить, что РФ вплоть до 2002г. предпринимала активные попытки по демилитаризации Каспийского моря: в частности, Москвой был представлен на рассмотрение поэтапный план председателя комиссии Госдумы РФ по обороне и безопасности Андрея Николаева. Согласно ему, на первом этапе прикаспийские государства (Россия, Иран, Азербайджан, Казахстан и Туркменистан) должны были подписать соглашение, по которому взяли бы на себя обязательство не увеличивать уже имеющиеся у них на Каспии военно-морские силы, а на втором – отказаться от боевых кораблей, несущих торпедное, ракетное и минное оружие, с одновременным запретом подводных сил, сохранив только корабли погранслужбы, рыбоохраны и спасателей.

И действительно, до 2002г. военно-техническое перевооружение ВМФ Каспия развивалось в пределах приобретения для нужд флотов, пограничных и рыбоохранных служб только небольших катеров со стрелковым вооружением.

Сигналом же к реальной милитаризации Каспийского моря стал провал апрельского 2002г. саммита по вопросам определения статуса этого озера-моря, когда на встрече глав пяти прикаспийских государств в Ашхабаде не было подписано ни одного документа.

В ответ в том же 2002г. Москва продемонстрировала решимость использовать свой флот для защиты собственных экономических интересов, проведя в регионе крупнейшие военно-морские учения (с участием ВМФ Азербайджана и ВВС Казахстана), в ходе которых отрабатывался комплекс охранных функций и методы борьбы с браконьерами.

В период подготовки этих учений Азербайджан попытался заручиться со стороны России гарантиями своей военной безопасности в районах бурения и добычи углеводородов, в том числе на спорных территориях. Однако посол по особым поручениям, руководитель рабочей группы МИД РФ по Каспию Андрей Урнов заявил, что Москва, приветствуя стремление прикаспийских стран, в частности Ирана и Азербайджана, решать спорные проблемы Каспия мирным путем, не будет поддерживать чью-либо сторону в двусторонних конфликтах и спорах по поводу каспийских месторождений.

Как следствие, Азербайджан активизировал практическое сотрудничество с США. Уже в середине августа 2003г. в Баку прошли военно-морские учения GOPLAT по охране платформ нефте- и газодобычи с участием восемнадцати военных моряков США. Это стало первым, хоть и символическим, появлением американских военных на Каспии.

Официально Москва отнеслась к этим учениям довольно сдержанно, однако буквально через неделю провела собственные военно-морские учения, в ходе которых, наряду со ставшей уже традиционной «борьбой с браконьерами и террористами», были отработаны задачи по отражению атак условного противника в виде группы надводных кораблей, по которым были нанесены ракетно-артиллерийские удары и выполнен пуск крылатых ракет.

Под занавес учений, 31 августа 2003г., в боевой состав Каспийской флотилии был принят сторожевой корабль «Татарстан», вооружение которого, помимо торпедно-артиллерийского, составляют 2 ПУ (по 4 контейнера) крылатых ракет «Уран», которые способны поражать корабли противника водоизмещением до 5 000 тонн и объекты береговой инфраструктуры на дальности до 130 км.

Через месяц, в конце сентября 2003г., Иран в свою очередь объявил о спуске на воду Каспийского моря ракетного катера «Пейкан». Военно-политическое руководство ИРИ приняло решение о развертывании на Каспийском море оперативно-тактического объединения – эскадры – в составе нескольких бригад и отдельных дивизионов надводных и подводных плавсредств, а также вспомогательных судов и морской авиации. Иран способен в короткое время увеличить группировку своих кораблей на Каспии путем переброски катеров из Персидского залива. Однако основную опасность для дестабилизации ситуации в районах нефтедобычи представляет наличие у него трех сверхмалых подводных лодок (построенных Ираном по северокорейскому проекту), способных с боевыми пловцами-подрывниками на борту пройти 120 миль (т.е. зоной их действия является вся акватория Каспийского моря). Школа иранских боевых пловцов также находится в распоряжении командования ВМС на Каспии.

Занимая особую, «промежуточную» позицию по вопросу определения статуса Каспийского моря, Туркменистан использует это для получения, в числе прочего, военно-технической помощи своим ВМС как от России, так и от Ирана. Так, Тегеран передал Ашхабаду в долгосрочную аренду 7 катеров береговой охраны, а Москва по договору будет не только оказывать военно-техническую помощь, но и осуществлять подготовку личного состава его ВМС. В планах развития ВМС Туркменистана до 2015г. планируется закупить 2 малых ракетных катера и построить базу ВМФ.

Значительно более самостоятельную позицию занял Казахстан: не отказываясь от военно-технической помощи России, он в то же время дает понять, что готов принимать ее только на первом этапе, а в дальнейшем будет строить ВМС по натовскому образцу и с опорой на собственные производственные мощности. Как следствие, объявленный еще в 2007г. тендер на приобретение военных кораблей водоизмещением от 500 до 1 000 тонн выиграла Южная Корея. Согласно положениям Концепции развития ВМС до 2025г., республика планирует не только закупать корабли малого и среднего водоизмещения, но и начать их производство самостоятельно.

В целом, за последние 15 лет суммарное количество военных кораблей увеличилось на Каспии более чем вдвое; их боевая мощь вышла на качественно новый уровень, активно наращивается береговая инфраструктура.

Постоянную подпитку гонки вооружений на Каспии следует ожидать в связи с поэтапным перевооружением ВМС Турции и передачей выводимых из состава флота кораблей и катеров Азербайджану. Гонка вооружений на Каспии объективно будет способствовать повышению боеспособности и боеготовности ВС Азербайджана, повысит морально-боевой дух его военнослужащих, что может послужить дополнительным стимулом для попытки решения карабахского конфликта военным путем.

Наличие у Ирана сил и средств для проведения диверсионных операций на море вынуждает США учитывать в своей политике по отношению к Каспийскому региону необходимость построения целостной системы безопасности по предотвращению диверсионных и террористических актов и одновременно дает повод для военно-политического закрепления в регионе. Соединенные Штаты приступили к оказанию финансовой и материально-технической помощи прикаспийским государствам по формированию, обучению и оснащению антитеррористических подразделений и структур, обеспечивающих охрану жизненно важных объектов коммуникаций и инфраструктуры энергоэкспорта.

В рамках программы «Каспийский страж» (Casрian Guard) США выделили Азербайджану и Казахстану около $135 млн. Основными задачами программы являются:

- построение системы наблюдения за воздушным и морским пространством;

- создание сил быстрого реагирования и пограничного контроля;

- подготовка воинских контингентов стран-участниц;

- оказание экономической и политической помощи партнерам.

Размещение на территории Азербайджана в рамках этой программы двух РЛС (на севере и юге страны), т.е. фактическое дублирование уже функционирующей российской системы мониторинга Каспийского моря с центром в городе Астрахань, не в последнюю очередь вызвано настороженностью США к укрепляющимся российско-иранским отношениям, особенно в сфере военно-технического сотрудничества и по ядерной программе ИРИ. Однако для полноценного функционирования «Каспийского стража» желательно привлечение к участию в программе Казахстана и/или Туркменистана.

Начало развертывания этой программы усилило опасения Москвы и Тегерана по поводу развертывания на территории Азербайджана под тем или иным названием военных баз США.

Наращивая мощь своей Каспийской флотилии, Россия стремится сохранить доминирующую военно-политическую роль в регионе, которую она попытается спроектировать и на экономическую плоскость. Имея безусловное превосходство в военно-морских силах, Россия (в дополнение к таким задекларированным целям, как борьба с терроризмом, распространением оружия массового поражения, наркотрафиком; укрепление региональной безопасности; оперативное реагирование на возникновение чрезвычайных ситуаций в прикаспийских странах) активизирует шаги по недопущению на Каспийское море судов под флагами внерегиональных государств.

Этой цели служит и предложение Москвы по созданию на Каспии оперативно-тактического соединения прибрежных стран «Касфор», по аналогии со сформированным по инициативе США в Черном море «Blackseafor». Подобную идею Москва вынашивает с 2002г., но в русло конкретного рассмотрения она перешла только в июле 2005г., после проведения на борту флагмана Каспийской флотилии СК «Татарстан» конференции представителей ВМС пяти прибрежных стран.

В то же время, милитаризацию Каспийского моря нужно рассматривать и как следствие гораздо более глубоких геополитических процессов на всем Евразийском континенте. И самую непосредственную роль в гонке вооружений на Каспии может сыграть Китай, в частности:

- прямым и опосредованным финансированием ВМС (и ВС в целом) стран региона;

- выдавливанием из Центральной Азии баз США и других стран НАТО.

Не секрет, что появление в Центральной Азии военных баз США и НАТО Пекин считает основной угрозой своей безопасности, своим политическим и экономическим интересам, а процесс их последовательного размещения – началом осуществления долгосрочного плана, аналогичного плану «Анаконда» времен Холодной войны по развертыванию по периметру границ СССР военных баз НАТО. Поддержка, оказанная Китаем президенту Узбекистана Исламу Каримову после кровопролитных столкновений правительственных сил с оппозицией в городе Андижан в мае 2005г., позволила Ташкенту настоять на выводе военно-воздушной базы США К2 (Kharshi-Khanabad), размещенной недалеко от города Карши для поддержки операций Коалиционных сил в Афганистане. А для сохранения базы ВВС США «Ганси» в Киргизии Пентагону периодически приходится идти на все новые финансовые уступки Бишкеку.

Милитаризация Каспийского моря может служить интересам Китая:

- как благоприятный интересам Пекина фактор увеличения рисков при транспортировке нефти с восточного побережья Каспия на западное, тем самым, благоприятствующий «замыканию» нефти и газа Центральной Азии на азиатские рынки сбыта, и в первую очередь – на китайский;

- усиливая военно-политическую кооперацию с Тегераном, Пекин закрепляет свое влияние в богатом энергоресурсами Каспийском регионе;

- через создание зоны «сдерживания» США на дальних подступах – границе ШОС.

В заключение необходимо отметить ряд моментов:

Помощь, оказываемая США и Турцией государствам Прикаспия в деле модернизации и развития национальных ВМС, направлена в числе прочего и на недопущение создания объединенных военно-морских сил при лидирующей роли России.
Новый виток наращивания ВМС прикаспийскими государствами вызван, в частности:
- накоплением государствами региона «нефтедолларов»;
- финансовой, военно-технической и организационно-образовательной помощью иностранных государств;
- нерешенностью проблемы определения статуса Каспийского моря;
- ожиданием начала «новой волны» энергоэкспортных и энерготранзитных проектов (в их числе газопровод Nabucco, остро нуждающийся в источниках газа);
- перспективой задействования комплексной Транскаспийской коммуникационной системы.
Вооруженные силы прикаспийских государств не будут применены до того момента, как:
- транскаспийские проекты, имеющие геополитическое или геоэкономическое значение, перейдут в стадию своей практической реализации;
- обострятся противоречия между каспийскими государствами по вопросу принадлежности спорных нефтяных и газовых месторождений;
- произойдет резкая эскалация напряженности вокруг иранской ядерной программы.
Наличие морских диверсионных подразделений сразу у нескольких стран Каспийского региона является дополнительным инструментом для осуществления попыток кардинального изменения существующих тенденций и направлений развития военно-политической и экономической ситуации в регионе; повышает не только военные риски проектов добычи и транспортировки энергоносителей, но и риски экологического характера – поскольку любая экологическая катастрофа может привести к остановке дорогостоящих проектов. Вместе с тем, не исключено проведение тайных диверсионных операций «под чужим» флагом.

¹Сводная таблица по данным журнала «Нефтегазовая вертикаль», РФ.

²В нефтяном эквиваленте.

24 марта 2010г.

Возврат к списку

Другие материалы автора