• am
  • ru
  • en
Версия для печати
07.05.2009

ПЕРСПЕКТИВА АРМЕНИИ В СВЕТЕ «ЗОНАЛЬНОГО» АСПЕКТА МИРОВОГО ФИНАНСОВОГО КРИЗИСА

РускийEnglish

   

Михаил Агаджанян

dram.jpg (original)Мировой финансовый кризис придает свой колорит текущему развитию событий в межгосударственных отношениях. Споры последних лет вокруг поставок и транзита энергоресурсов нарастают финансово-заемным элементом, плавно принимая вид кредитно-энергетических взаимообусловливаний.

Государства, пользовавшиеся в период высоких цен на энергоресурсы всеми благами от дополнительных денежных поступлений, на нынешнем этапе стремятся с пользой для себя перенаправить эти ресурсы в зоны своего актуального или потенциального влияния, придав им более комплексный и углубленный вид.

Что бы там не говорилось с высокой международной трибуны о деструктивности зон влияния государств, все эти разговоры конечно же отягощены грузом двойных или даже тройных стандартов. По большому счету, установление зон влияния не отделимо от нынешней специфики межгосударственных отношений и важно оценивать не само установление этих зон, а эффективность и взаимовыгодность процессов в ареале их действия. Разве, например, у Европейского Союза нет своей зоны влияния? Конечно же есть, но процессы, которые формируются в этой зоне, носят конструктивный характер, основываясь на здоровых и транспарентных принципах политической ассоциации и экономической интеграции европейского пространства.

Россия создает вокруг себя собственную зону влияния и делает это не только по нескольким направлениям «зонального влияния», но совмещает в таком пространственном воздействии несколько ресурсов. На текущий момент указанное совмещение проявляется в симбиозе энергетического и кредитно-финансового элементов. Там, где Россия традиционно и значительно представлена в энергетическом плане, она стремится расширить свое присутствие и придать ему более устойчивый вид путем предложения наиболее дефицитного сегодня ресурса на международной арене в условиях финансового кризиса – денег.

Аргументация и выстраиваемая на ее основе политика России, извлекавшей в последние годы дивиденды из бума на энергорынке, весьма проста: энергоресурсов сейчас избыток, а финансовых – дефицит. Соответственно, кто нуждается в последнем ресурсе, тот пусть ориентируется на интересы России или, как минимум, учитывает их.

Вместе с тем, сама Россия еще не научилась оптимально тратить свои избыточные финансовые ресурсы, что показали предыдущие годы. В этом аспекте считаем весьма показательными следующие замечания известного российского экономиста А.Аганбекяна.

«Нельзя встречать кризис с огромной задолженностью перед иностранцами. На настоящий момент долг банков, предприятий и организаций иностранным инвесторам составляет более $500 млрд, из которых более половины долга падало на «Газпром», «Роснефть» и другие госструктуры. Самое интересное, что при этом у нас без дела лежали $600 млрд золотовалютных резервов. Размещая их в ценных бумагах, мы получали 3% годовых, тогда как кредиты наши предприятия брали под 7-8%. Не лучше ли было резервные деньги дать им под 6%?

Мы не диверсифицировали экономику. Мы сидели на «нефтегазовой игле» и имели от этого преимущества, пока цены росли. Но когда цены упали, мы оказались заложниками нашей однобокой экономики. Мы развивались и шиковали десять лет. С 2000г. мы получили $2 трлн только по экспорту. Да за эти деньги можно было построить новое государство. Мы же не создали современную нефтехимию и современную лесопереработку, где имели лучшие условия в мире, не развили электромашиностроения, которое могло бы быть нашей крупной отраслью, по жилищному и инфраструктурному строительству не достигли уровня 1989г. и, наконец, не обновили в большинстве отраслей технологическую базу, безнадежно устаревшие фонды, оставшись с оборудованием со средним сроком работы около 18 лет вместо 7-8 по-нормальному. Я уже не говорю о развитии инновационных отраслей, которое мы начали в последние 2-3 года, а не 10 лет назад, как надо было бы.

В 2008г. отток капитала из России составил $129,9 млрд., в январе-феврале 2009г. он уже превысил $33 млрд»1.

Кредитно-энергетическое зональное влияние уже успело проявить себя на таких разных направлениях внешнеполитического курса России, как Центральная Азия, Восточная Европа и Южный Кавказ. Интересно отметить, что Россия, как обычно, приступила к реальной апробации новой методики сперва на постсоветском пространстве, в точках ее неоспоримо высокого геополитического влияния. Политическая терминология выбрана как нельзя кстати и в полном соответствии с текущей реальностью – стабилизационное кредитование.

Напомним, что российские предложения в виде предоставления стабилизационных кредитов для борьбы с финансовым кризисом были среди первых адресованы островному европейскому государству – Исландии, которая стояла осенью 2008 года на грани экономического де-фолта. В октябре 2008г. Россия предложила Исландии, стране-члену, кстати первоначальному, НАТО, с населением в 320 тысяч человек кредит в 4 млрд евро для выхода из тяжелейшего финансового «штопора». Тогда свою помощь Исландии предложили ее скандинавские собратья в лице Швеции и Дании (интересно, что Норвегия «скромно промолчала», хотя она имеет на фоне других указанных стран несравненно более объемный золотовалютный запас, учитывая ее позиции продуцента нефти в глобальном масштабе).

По сведениям авторитетного и, одновременно, эксклюзивного европейского издания в лице «Russian Intelligence», большую настороженность тогда предложение России в адрес Исландии вызвало у американцев, которые посчитали, что этим Россия может усилить позиции на арктическом векторе своего и без того весьма амбициозного внешнеполитического курса на данном направлении2.

В дальнейшем, трезво оценив свои возможности, сама Россия свернула процесс стабилизационного кредитования Исландии. Стало ясно, что Белоруссия и Киргизия намного ближе, да и потом свои внутренние экономические проблемы предстали в кризисном облике.

В Центральной Азии Россия сделала соответствующее финансовое предложение Киргизии ($2 млрд), от которого последняя не просто не могла, а была не в состоянии отказаться. Итог – «подвешивание в воздухе вопроса дальнейшего военного базирования США на территории Киргизии (база «Манас») и озадачивание новой администрации Белого дома в отношении поиска удобных транзитных маршрутов на Кабул3.

В зоне «чуть восточнее Восточный Европы» Россия обратила свой взор на Белоруссию. Взор был обращён вовремя и что называется в назидание, чтобы белорусские партнеры не особо зацикливались в отношении идущих из Европы политических сигналов в виде «пригласительных билетов» (правда, обусловленных) в программу «Восточное партнерство»4.

Стабкредиты Белоруссии сразу обросли уже российскими условиями, оглашенными министром финансов России А.Кудриным в Минске 20 марта этого года в адрес не только непосредственно Белоруссии но и всех партнеров по СНГ: Россия должна представить консолидированную позицию СНГ на саммите G-20 в Лондоне по созданию новой мировой финансовой архитектуры.

Это заявление было сделано на фоне акцентирования продолжающегося с 2007г. кредитования Белоруссии со стороны России. С конца 2007г. объем предоставленных Белоруссии кредитных ресурсов со стороны России составил $3 млрд, в том числе $1,5 млрд в конце 2007г., еще $1,5 млрд двумя траншами в конце 2008г. и в марте 2009г.

Формирование так называемого антикризисного фонда Евразийского Экономического Сообщества (ЕврАзЭС) в размере $10 млрд Россия также представляет как свой вклад в общую финансовую стабилизацию на постсоветском пространстве (доля России – $7,5 млрд).

На Южном Кавказе адресатом стабилизационного кредитования стала Армения, получив скромные (на фоне указанных российских «щедрот») $500 млн.

Кредитно-энергетическое влияние России в свете предоставления стабилизационных кредитов в самом общем плане отмечено попытками перенаправить планируемые энергетические потоки в выгодное для России русло. Для России единая позиция стран СНГ на международных форумах скорее представляется более ценной в энергетическом, чем в финансовом срезе. Что ценнее России в нынешних условиях: общая позиция стран СНГ по, например, таким конкретным проектам, как «Набукко», «Северный поток» и «Южный поток», или общая позиция по весьма абстрактным рассуждениям о построении новой финансовой архитектуры мира? Ответ, что называется, налицо.

Учитывая это, крупнейшая евразийская держава устремила свой взор на некоторые восточноевропейские страны с наличием традиционного диссонанса между своими национально-культурными тяготениями и политическими стремлениями. Болгария всегда пыталась совместить желание быть ближе к России, но при этом стремясь в евроатлантические клубы. Сейчас эта страна сохранила тесные национально-культурные, торгово-экономические связи с Россией, при этом став членом НАТО и ЕС5.

Такой перспективный «плацдарм» для проецирования зоны своего влияния именно в смешанном кредитно-энергетическом виде не мог не заинтересовать Россию. Прежде чем перейти к конкретному изложению российского кредитно-энергетического проецирования на Болгарию, подчеркнем, что эта страна, наверное, самый искренний доброжелатель Армении среди стран Восточной Европы, которую с нами роднит очень многое. Это и национальные страдания от турецкого фактора в регионе, это и незаслуженное отношение к себе, как к «младшему» партнеру со стороны исторического союзника, это и большая поддержка на нынешнем этапе в евроатлантических кулуарах, и многое другое.

22 марта этого года министр экономики и энергетики Болгарии П.Димитров, проведший в пятницу 20 марта переговоры в Москве, заявил, что Болгария начала обсуждение с Россией вопроса об использовании для строительства АЭС «Белене» российского займа в размере $3,8 млрд (болгарская сторона в январе 2008 года заключила с российской компанией «Атомстройэкспорт» контракт на постройку для АЭС «Белене» двух энергоблоков типа ВВЭР-1000).

До этого момента Болгария избегала обращения к использованию российских средств для финансирования проекта АЭС «Белене», рассматривая этот вариант лишь как самую крайнюю возможность. До этого свои надежды на внешние источники финансирования проекта Болгария связывала прежде всего с Германией в лице одной из крупнейших энергетических корпораций этой страны – «Rheinisch-Westfдlisches Elektrizitдtswerk» (RWE). П.Димитров заявил, что ясность в этот вопрос будет привнесена после визита в Москву премьер-министра Болгарии С.Станишева, который состоится вскоре после энергетического форума, запланированного на 24-25 апреля 2009г. в Болгарии. Особое внимание, в свете нынешних треволнений вокруг надежности российских поставок газа в Европу, следует обратить на тот факт, что по итогам своего визита в Москву П.Димитров предложил в качестве альтернативного маршрута для поставок «Газпромом» газа в Болгарию трубопровод «Голубой поток», проложенный из России в Турцию по дну Черного моря. По словам П.Димитрова, в Москве все глубже осознают, что самую легкую связь с Европой можно осуществлять через Болгарию, а последняя сама ни за что не откажется от «важной роли посредника между двумя супергигантами в Европе и Азии, между Европейским союзом и Россией»6.

Таким образом, получив предварительные заверения России о возможности финансирования весьма важного для Болгарии энергетического проекта по строительству АЭС «Белене», Болгария выражает такое же предварительное согласие на переформатирование газовых потоков из России в Европу, предлагая свою территорию в качестве транзитной взамен территории Украины. Остается не ясным один вопрос: как это будет сочетаться с намерениями России в отношении газового проекта «Южный поток» (на нынешнем этапе узловой точкой в этом проекте рассматривается именно болгарский порт на черноморском побережье – Варна). По всей видимости, Россия использует еще один резерв из своего аргументационного арсенала по отношению к отказу европейцев от реализации проекта «Набукко». Тот объем поставок в Европу, который не сможет полностью осуществить «Южный поток», скомпенсирует ответвление от «Голубого потока», причем в надежном для европейцев варианте – подальше от российско-украинской границы.

Кстати, учитывая, что мы упомянули «Голубой поток», нельзя не отметить и российско-турецкую активность последнего времени в кредитно-энергетическом разрезе. За несколько дней до визита П.Димитрова в Москву, министр энергетики России С.Шматко побывал в Турции и имел встречу со своим турецким коллегой Х.Гюлером. Есть некоторые основания для рассмотрения этих перекрещивающихся визитов во взаимосвязанном контексте. И в Болгарии, и в Турции у России два атомных проекта – постройка АЭС. И с Болгарией, и с Турцией Россия связывает большие надежды по своему проникновению на внутренний энергетический рынок обеих стран, что может в перспетиве создать благоприятные предпосылки для переформатирования энергетических потоков из Евразии в Европы. И Болгария, и Турция испытывают на нынешнем этапе значительную нехватку финансовых средств, что может привести их к принятию соответствующих предложений со стороны России.

Какие перспективы открываются перед Арменией в свете представленных выше новых форм геополитического влияния России на постсоветском и восточноевропейском пространствах?

Представляется важным подходить ко всем вопросам, которые так или иначе затрагивают наши интересы в регионе и за его пределами, с прагматичных позиций. В условиях общемировых финансовых сложностей нет более адекватного и оптимального средства не только устоять, но и выйти окрепшим из финансово-экономического «штопора», как подходить ко всему с прагматичных позиций. Если Армении необходимы дополнительные финансовые ресурсы и предоставить их вызвалась Россия, то в этом нет ничего предосудительного. Тем более, если еще более крупные финансовые средства выразили готовность предоставить международные структуры ($540 млн). Очевидно, что внешнеполитический комплементаризм РА, который с той или иной степенью эффективности удавалось проводить Армении все ее годы независимого существования, выступает подобной прагматичной основой, нашедшей уже свое зримое воплощение в диверсификации финансовых средств стабилизации экономики в условиях мирового финансового кризиса. Армения подошла к началу этого кризиса с опытом подобной комплементарной политики, которого попросту нет у многих ее партнеров на постсоветском пространстве.

Помимо этого, в условиях мирового финансового кризиса позиции стран с многочисленной и влиятельной диаспорой за рубежом, обладающей к тому же высоким уровнем пассионарности в предпринимательском плане представляются несравненно предпочтительными. Поток трансфертов в Армению из армянской Диаспоры уменьшился, но он продолжает выступать значительным ресурсом финансовой подпитки страны. Более того, можно сказать, что в условиях финансового кризиса, этот поток имеет перспективу принять именно не потребительский вид, который он и имел все предшествующие годы, а накопительно-стабилизационный и, возможно, инвестиционный потенциал. Другими словами, люди станут тратить меньше, но с планированием своих возможностей на будущее.

На фоне других постсоветских стран у Армении своя «зона», в частности, финансово-кредитного влияния в лице де-факто существующей Нагорно-Карабахской Республики. Одна финансово-кредитная система, единая валюта, другие атрибуты единого экономического пространства позволяют говорить о достаточно широком финансово-кредитном армянском ареале на Южном Кавказе, одной из внешних опор которой выступает армянская Диаспора. В условиях армянской действительности зона финансово-кредитного влияния трансформируется в единый армянский экономический рынок на Южном Кавказе, где, наподобие общего европейского экономического пространства в рамках Европейского Союза, осуществляется свободное движение четырех основных элементов интеграции: товаров, услуг, рабочей силы и капиталов.

Можно с уверенностью сказать, что Армения и НКР уже осуществили многое из того, что планируется Европейским Союзом в отношении Южного Кавказа в рамках, например, программы «Восточное партнерство». Необходимо продолжать аргументировано убеждать ЕС в необходимости включения и НКР в многосторонние тематические платформы «Восточного партнерства»7, дабы на Южном Кавказе не осталось «серых зон» сотрудничества8.

Как худой мир лучше хорошей войны, так и любая зона влияния предпочтительнее «серой зоны». Тем более, в условиях финансового кризиса.

1Абел Аганбегян, На эти деньги можно было построить новое государство // Новая газета, № 30, 25.03.2009.

2Iceland: Is Alexey Kudrin Going to the Rescue of Russian Oligarchs? // Russia Intelligence. Politics and Business inside Russia, November 2008, № 86-87.

3Эксперты одного из самых известных аналитических цетров США – Вашингтонского центра стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies, CSIS) в одном из своих последних докладов охарактеризовали действия России по поводу закрытия базы «Манас» в Киргизии как проявление «реваншистского инстикта для сохранения ее «близкого зарубежья» под пристальным политическим контролем» (Samuel Charap, Andrew C. Kuchins, Economic Wishplash in Russia, February 2009, p. 3).

4Помощь Европейского Союза центральным и восточноевропейским странам превосходит российские стабилизационные кредитования по объёму выделяемых средств. Так, Венгрии и Латвии Европейская комиссия уже предоставила 6,5 млрд и 3,1 млрд евро соответственно (Katinka Barysch, New Europe and the Economic Crisis, Centre for European Reform, London, February 2009, p. 5).

5Как отмечают в связи с этим некоторые российские авторы, Россия, Болгария и Греция традиционно относятся к единой православной цивилизации, однако цивилизационное единство оказывает минимальное влияние на их внешнюю политику (И. Окунев, Центростремительные и цетробежные силы на политической карте мира // Журнал «Космополис», 2008, № 1(20), с. 176).

6България преговаря за руски заем за АЕЦ «Белене», http://www.mediapool.bg/show/?storyid=150429, 22.03.2009.

7Демократия, надлежащее управление и стабильность; Экономическая интеграция и сближение с политическими курсами Европейского Союза; Энергетическая безопасность; Контакты между людьми.

8В соответствии с программой «Восточное партнерство» предусмотрено заключение со странами-участниками этой европейской инициативы соглашений об ассоциации. Последние будут направлены на формирование углубленной и всеобъемлющей зоны свободной торговли с каждой страной-партнером. В тексте Программы подчеркивается, что соглашения об ассоциации создадут реальные условия, способствующие движению товаров, капитала и услуг (в том числе благодаря положениям о взаимном признании нормативных баз и институциональных структур в определенных областях, улучшенным условиям для учреждения компаний и предоставлению более широких возможностей лицам, временно находящимся на территории сторон с целью осуществления хозяйственной деятельности), которые планируется достичь в долгосрочной перспективе.


Возврат к списку
Другие материалы автора