«КИТАЙСКИЕ ШАХМАТЫ»

24.05.2018

«КИТАЙСКИЕ ШАХМАТЫ»

Гагик Арутюнян
Исполнительный директор Научно-образовательного фонда «Нораванк»

Ранее было отмечено, что разрушение монополярного миропорядка происходит в турбулизированном, беспорядочном режиме и приводит к фрагментации глобального политического, военного и экономического пространства [1]. Вместе с тем, несмотря на, казалось бы, полное смешение жанров в гибридных реалиях, этот процесс распада имеет свою специфику в зависимости от этнических и цивилизационных особенностей того или иного региона. В этом контексте заслуживают внимания развития на Корейском полуострове, происходящие при самом активном участии восточного «старшего брата» – Китая.

«Алеет восток». Известно, что с недавнего времени экономический и политический центр в глобальном пространстве, благодаря впечатлительному росту совокупных ресурсов Китая, заметно сместился на восток. Достаточно отметить, что за последние 20 лет ВВП этой страны вырос примерно в 13 раз и, по данным МВФ, превысил $12 трлн. Не менее внушительны достижения и в научно-технологической сфере, на которые в 2016 году КНР выделил примерно $400млрд., что составляет пятую часть от общемировых затрат¹ (см. также [2]). Этим успехам Китай обязан тому, что, сохранив в качестве стержня национально-консервативные установки (обобщенно назовем их конфуцианскими), сумел в известной мере сочетать преимущества социалистической и либеральной идеологий [3]. К тому же, эта страна проводит политику, опираясь на богатые традиции китайской стратегии, которая интерпретируется как «захват будущего», в которой, в свою очередь, понятие времени интерпретируется совершенно иначе, чем это принято в западных цивилизациях. В этом контексте, наверное, можно высказаться в том духе, что в то время как мировая «шахматная доска» превращается в «арену для кикбоксинга», китайцы по мере возможности стараются играть в оригинальные китайские шахматы – «го», с правилами и логикой которых знакомы далеко не все.

Естественно, что перечисленные выше факторы тревожат геополитических конкурентов Китая, в первую очередь – США, которые, в частности, поставили КНР впереди всех в качестве угрозы в своей недавно принятой стратегии национальной безопасности. В современных гибридных реалиях эта обеспокоенность мирового лидера проявляется действиями практически во всех сферах.

«Торговые войны». Как известно, товарооборот КНР с США достигает $600 млрд., а китайский экспорт превышает американский в несколько раз. Поэтому, в полном согласии со своим новым курсом на протекционизм собственных производителей, США ввели высокие пошлины на множество китайских товаров. В ответ КНР пишет жалобы в ВТО и отвечает той же монетой – поднимает пошлины на импортируемые американские товары, параллельно продолжая вытеснять США из проектов по тихоокеанскому сотрудничеству и проводить экономическую экспансию в западном направлении посредством проекта «Один пояс – один путь». Все это говорит о том, что в экономической сфере, несмотря на присутствие элементов китайской специфики, конкуренция между КНР и США протекает примерно в симметричном режиме. Вместе с тем нельзя исключить, что все это – только начало. В этом контексте весьма тревожным развитием для Вашингтона, с его огромнейшим внешним долгом, является стремление Пекина продавать нефтяные фьючерсы за юани. Следующим шагом в этом направлении может стать переход на золотое обеспечение в международных расчетах, что может развалить Бреттон-Вудскую систему, на которой держится вся американская экономика². Однако следует учесть, что практически неизбежный при подобном развитии глобальный экономический коллапс не в последнюю очередь затронет и КНР, у которой инвестиции в американские активы достигли примерно $1,2 трлн. Поэтому, скорее всего, в ближайшее время развития в этом направлении будут протекать в режиме «угроза сильнее исполнения».

Однако, вне зависимости от возможных сценариев будущего, следует констатировать, что в глобальной экономике у США впервые за очень долгие годы появился мощный конкурент, и такая непривычная ситуация является для Вашингтона серьезнейшим вызовом. Противостояние же КНР – США в военно-политической сфере, в отличие от экономической, протекает в весьма неспецифичном и несимметричном режиме, что также является для Вашингтона весьма неприятным обстоятельством.

Партия в «го» на «корейском фронте». Известно, что Китай ведет территориальный спор с Японией вокруг острова Сенкаку в Восточно-Китайском море. Примерно такая же обстановка в Южно-Китайское море, где китайцы оспаривают с Вьетнамом права на Парсельские острова. В этих давних спорах США достаточно недвусмысленно поддерживают соответственно Японию, Вьетнам и других фигурантов, однако противостояние в целом происходит вполне в китайском духе: КНР строит искусственные острова на спорных территориях, размещает там ракеты, ведет длительные и обстоятельные переговоры, обменивается множеством дипломатических посланий со своими оппонентами, и все это делается в полном соответствии с китайской философией, практически не учитывающей временной фактор.

Принципиально иная ситуация сложилась на Корейском полуострове, где информационно-дипломатическая конфронтация между КНДР и США могла перейти в «горячую фазу» и тем самым непосредственно угрожать КНР. Создается впечатление, что сегодня основное внимание китайцев сосредоточено именно на этом «фронте», где во время кровавой корейской войны 1950-1953гг. погибло около 4.5 млн. человек (в том числе 1 млн. китайцев). Однако противостояние между корейскими государствами не закончилось и, принимая разные формы, продолжалось до недавнего времени. Естественно, что в этих развитиях не только США, но и КНР принимали самое непосредственное участие. Ситуация особенно обострилась уже в наше время, в связи с ракетно-ядерной программой КНДР и эмоциональными выпадами новой американской администрации в сторону Пхеньяна. Между тем мало кто сомневается, что Северная Корея своими успехами в разработке современных видов вооружения не в последнюю очередь обязана Китаю (как и в свое время – Пакистан). Характерно, что Пекин аккуратно голосовал за решения ООН по поводу прекращения ядерных и ракетных испытаний Северной Кореи. Но, скорее всего, контролируемая КНР и КНДР сухопутная граница протяженностью примерно в 1500 км не могла служить помехой китайцам для передачи соответствующих технологий северокорейцам, которые в китайской внешней политике выполняли роль жесткого, так называемого «плохого следователя».

Вопрос корейского ядерного оружия, по всей видимости, был дополнительно актуализирован по ходу пресловутой «арабской весны», когда некогда суверенные страны были погружены в так называемый «управляемый хаос», а некоторые их, по западным меркам, проблематичные лидеры были демонстративно казнены. Уже тогда аналитики отмечали, что подобного финала можно было избежать лишь в том случае, если бы эти страны обладали ядерным оружием или же могли бы, как иранцы, оперативно создать такое оружие. Поэтому вовсе не удивительно, что именно в этот период КНДР, на фоне информационного и психологического давления, важным элементом которого являлись демонстративные военные учения и маневры американского флота, приступила к созданию собственных ракетно-ядерных сил как средству сдерживания возможных силовых и мягких (в виде «цветных» революций) притязаний.

Так или иначе, но в самый разгар обвинений со стороны Вашингтона, когда многие уже рассуждали в терминах ядерной войны, Пхеньян неожиданно начал весьма эффективную «олимпийскую дипломатию» с Южной Кореей. В этой связи заметим, что определенная часть южнокорейского общества, согласно появившимся ранее соцопросам, достаточно лояльно относится не только к КНДР, но и к ее ядерной программе (что, в принципе, не удивительно и естественно). В этой связи практически не вызывает сомнения то, что Пекин наряду с военными технологиями передает Пхеньяну пропитанные стратегическими идеями Сунь-Цзы и принципами игры в «го» политические технологии. Возможно, что последующий визит северокорейского лидера в Пекин можно воспринять как благодарность за интеллектуальную поддержку. После же визита последовало заявление КНДР о прекращении ракетно-ядерных испытаний, так что в итоге обоюдная воинственная риторика трансформировалась в дипломатический процесс. Во время встречи двух корейских лидеров был декларирован не только план денуклеаризации полуострова, но и анонсирована идея объединения Кореи. Параллельно стартовала усиленная подготовка встречи Дональда Трампа с Ким Чен Ыном. Заметим также, что Пхеньян, начиная с 2012г., проводит также политику либерализации собственной экономики, очень напоминающую реформы в Китае в начальном этапе правления Ден Сяопина³, т.е. в этой политике также много «китайских рецептов». Исходя из этих трендов, нельзя исключить, что в будущем идея объединения Кореи приобретет реальные контуры, как это случилось с Германией. Вместе с тем есть основания полагать, что это новое государство, скорее всего, войдет в сферу влияния Китая. Очевидно, что возможность такого сценария рассчитали также американские стратеги, и именно в этом контексте следует воспринимать, что в самый разгар переговорных процессов США заявили о своем намерении проводить очередные совместные военные учения с Южной Кореей. Эта инициатива, естественно, вызвала резкую реакцию Пхеньяна и поставила под удар весь переговорный процесс. Однако надо полагать, что китайское своеобразное и глубокое стратегическое мышление позволит найти решения и в этой новой ситуации.

¹ 2016 Global R&D funding forecast. A Supplement to R&D Magazine. Winter, 2016.

² См. например, Золото как туз в рукаве, http://inosmi.info/zoloto-kak-tuz-v-rukave.html.

³ http://www.webeconomy.ru/index.php?page=cat&newsid=1883&type=news

Литература

1. Арутюнян Г., Фрагментированный или «довестфальский» миропорядок, http://www.noravank.am/rus/articles/detail.php?ELEMENT_ID=16546. Հարությունյան Գ., Ֆրագմենտացված կամ «մինչվեստֆալյան» աշխարհակարգ, «Գլոբուս», #2, (91), էջ 5, 2018г.

2. Арутюнян Г., Марджанян А., Духовно-технологические ресурсы и вопросы союзничества в гибридных войнах // 21-й Век, 4 (45), 2017.

3. Арутюнян Г., Критические инфраструктуры и идеология, 21-й ВЕК, #2(43), с. 5, 2017, «Информационная безопасность», под редакцией Арутюняна Г. (на армянском языке), Ереван, 2017г.

Возврат к списку

Другие материалы автора