ВЫЗОВЫ ДОВИЛЬСКОГО ЗАЯВЛЕНИЯ

02.06.2011

ВЫЗОВЫ ДОВИЛЬСКОГО ЗАЯВЛЕНИЯ

Рачья Арзуманян

Текст последнего заявления президентов стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ представляет собой сложный, многоуровневый документ, оставляющий место и как бы предполагающий возможность и необходимость различных и даже противоположных трактовок и интерпретаций. На повестке дня инициирование широкой дискуссии внутри Армянства, в его общественных, экспертных, политических кругах. Обсуждение заявления должно помочь высшему военно-политическому руководству армянских государств создать широкое пространство возможных решений, внутри которого будет происходить оформление армянского отклика на данную инициативу. Нельзя исключить, что инициирование общественной дискуссии является одной из целей документа. К такому выводу подталкивает наличие в нем «окна возможностей». Вовлеченным в конфликт обществам дается время – до 25 июня – для выработки своего отклика на предлагаемые решения. Назначение срока, с одной стороны, являясь неким ультиматумом, обращенным к президентам Республики Армения и Азербайджанской Республики, с другой – дает время на выработку отклика. В такой ситуации скоропалительные и прямые выводы и заключения изначально должны быть признаны неудовлетворительными. Серьезность вызова и последствия возможных решений столь велики для Ашхара (Армянского мира), что исключают их принятие без общенационального консенсуса.

Общий контекст

Появление нескольких пластов в документе связано не только и не столько со сложностью арцахской проблемы (таковой она оставалась на протяжении всего 20 века), но с происходящими изменениями в среде безопасности 21 века. Если ранее, в относительно спокойные нулевые годы, имелась возможность ясных оценок, то сегодня набирающие динамику региональные и глобальные процессы исключают такую однозначность. Сложность и неоднозначность документа является, в некоторой своей части, следствием сложности и неоднозначности международной обстановки, процессов, протекающих на дуге нестабильности, протянувшейся от стран Магриба до Пакистана и Китая.

Одним из следствий такой оценки становится вывод, что определяющим контекстом, в рамках которого формировался документ, являются не отношения между двумя народами и не региональный уровень, но глобальный и геополитический. Анализ на таком уровне – качественно более сложная задача, требующая привлечения для своего решения ресурсов всего Армянства. Сегодня, сейчас возможности высшего военно-политического руководства армянских государств по получению непредвзятых экспертных оценок недопустимым образом ограничена. Однако без таких оценок и создания площадок, на которых они могли бы быть озвучены, шансы Армении (Республики Армения и Арцаха) подготовить адекватный отклик на вызовы формирующейся среды безопасности невелики.

Политическая и военная история народов недвусмысленно говорит о том, что единоличное принятие судьбоносных для народа решений несет с собой риск фатальных ошибок. Соблазн как власти – сосредоточить все решения в своих руках, так и общества – снять с себя ответственность за свою судьбу, должен быть преодолен. Не вызывает сомнений, что вызов, который несет с собой обсуждаемый документ, не последний. Впереди новые и более жесткие. В складывающихся условиях необходимо подумать, каким образом могут быть расширены интеллектуальные и экспертные круги, призванные помочь армянскому высшему военно-политическому руководству готовить отклик на общенациональные вызовы. Это становится актуальным, так как обсуждаемый документ апеллирует, в первую очередь, к президентам, но не к народам. Именно они, по мнению геополитических центров силы, должны взять на себя ответственность за принимаемые решения, а не народы, которые должны быть подготовлены к ожидаемым решениям.

Таким образом, заявление является результатом геополитического противоборства и не может быть вырвано из контекста, в котором рождался документ. Попытки даже простого перечисления критически важных процессов, протекающих на геополитической арене, показывают, насколько сложной является данная задача. Продолжается и набирает динамику процесс дестабилизации Ближнего Востока, который уже привел к тому, что на кромке хаоса и потери управляемости оказались «осевые» страны Арабского мира. На повестке дня Турция, где 12 июня должны пройти выборы, которые обещают быть сложными и несут с собой потенциал дестабилизации. Наращивается давление на Иран, вынуждая его пойти на уступки по ядерной программе на фоне усиления внутриполитической борьбы. Продолжает накаляться ситуация вокруг Афганистана, Пакистана, Китая и Индии. Остается сложной ситуация в России, которая готовится к парламентским, а затем президентским выборам. Уже сегодня можно сказать, что борьба за власть в России будет разворачиваться на фоне нарастания напряженности на юге России. Северный и Южный Кавказ, а также юг России, (Большой Кавказ), находясь на дуге нестабильности, также могут быть вовлечены в процессы дестабилизации. Причем в данном случае не столь важно является ли такое развитие процессов следствием сознательных действий геополитических центров или результатом внутренней динамики. Системы региональной и глобальной безопасности порой оказываются на кромке хаоса и даже выходят из-под контроля, приобретая собственную динамику. Поведение государств и регионов, оказавшихся в состоянии самоорганизованной критичности и кризисной нестабильности, может стать неустойчивым и непредсказуемым.

К сожалению, значительная часть оценок и рекомендаций, встречающихся в открытой печати, опираются на «ушедшие» или «уходящие» реалии, хотя в тексте заявление недвусмысленно говорится, что сложившееся положение дел является неприемлемым для геополитических центров силы и, следовательно, будет меняться. Каковы возможные сценарии изменений, как и каким образом будут меняться существующие реалии? Каковым может стать региональный и общий геополитический контекст через месяц, к осени, концу года, в 2012 году? Наступает пора, когда откладывать далее формулирование и просчет такого рода сценариев становится непозволительной роскошью. Необходимо хотя бы на качественном уровне дать характеристику региональной и глобальной среде безопасности. Характеризуются ли они как состояние мира и стабильности, кризиса, или речь должна идти о об угрожаемом, предвоенном и даже военном периоде? В каком состоянии окажется Кавказ в краткосрочной и среднесрочной перспективе – в состоянии мира, кризиса, войны? Армянство должно быть готово выработать отклик на каждый из сценариев. Это тем более важно, что будущее, как известно, остается непредсказуемым даже для геополитических центров силы. Учитывая ограниченность потенциала Армянства, первоочередное внимание должно быть уделено рассмотрению наиболее критических сценариев предвоенного периода и состояния войны.

Возможные сценарии развития ситуации

Сценарное прогнозирование требует коллективных усилий и соответствующих площадок и не может быть осуществлено в рамках одной или даже серии статей. Насколько сложной и многообразной может быть такая активность, можно продемонстрировать на примере популярных в последнее время в армянских экспертных кругах аналогий и ассоциаций между армяно-азербайджанским и арабо-израильским противоборством.

На «микроуровне» отношения между Арцахом и Азербайджаном могут интерпретироваться через призму отношений между признанным международным сообществом Израилем и непризнанным палестинским государством. Развал СССР привел к ликвидации Азербайджанской ССР, не оставившего после себя правопреемника. Азербайджанская республика объявила себя наследницей Демократического, но не Советского Азербайджана. На территории прекратившего свое существование государственного образования развернулся процесс становления двух государств – Арцаха и Азербайджана. Международное признание Азербайджана, его включение в европейскую систему безопасности обуславливалось обязательствами не применять насилие. Тем не менее, Азербайджан развернул вооруженную агрессию против Арцаха, сопровождающуюся геноцидальными действиями. В результате проигранной агрессором широкомасштабной войны, перемещения гражданского населения произошло окончательное размежевание двух народов, оформилась линия противостояния, по обе стороны которой новообразованные государства создали эшелонированную систему обороны. Заключенное перемирие и достигнутый статус-кво, позволяет сохранять хрупкое равновесие, базирующееся, в первую очередь, на балансе вооруженных сил. Нарушение баланса немедленно приводит к росту напряженности и новым жертвам. При рассмотрении процессов на данном, межгосударственном, масштабе Израиль и Азербайджан оказываются «естественными» союзниками.

Рассмотрение процессов на региональном уровне приводит уже к другой картине и другим аналогиям. В частности, в качестве «Израиля» Кавказа оказывается уже Армения, по отношению к которой применяются методы политического, информационного, экономического и военного давления, принимающего различные формы – от изоляции и частичной блокады до террористических действий и снайперского огня. В рамках данной проекции политика навязывания Армении и Армянству мадридских принципов оказывается схожей с требованиями США к Израилю и Еврейству вернуться к границам 1967г. В этом случае как перед Арменией, так и перед Израилем стоит сложная задача донести до международного сообщества и центров силы, что такого рода предложения являются неприемлемыми, так как ставят народы, прошедшие через Мец Егерн и Холокост, перед угрозой новой катастрофы. Решая данную задачу, оба народа используют все имеющие у них в распоряжении возможности, а не только потенциал своих государств. В рамках логики региональных процессов Армения и Израиль оказываются потенциальными союзниками.

Рассмотренные выше сценарии предполагают, что геополитические центры силы осуществляют «оперативное управление» в регионе, фокусируясь на процессах, протекающих на нижних уровнях, когда учитываются и принимаются во внимание интересы признанных и непризнанных государств. Однако возможен и другой взгляд и проекция, когда несмотря или благодаря многообразию Кавказа он рассматривается как один субъект. В этом случае специфика того или иного государственного образования региона начинает рассматриваться как несущественный фактор или жестко завязывается на геополитическое противоборство. Борьба за Кавказ разворачивается на фоне повышения ставок и масштаба противоборства, на которое может позволить себе пойти Запад, учитывая его дистанцированность. Кавказ для Запада, в первую очередь, плацдарм для проецирования геополитической мощи, и он может себе позволить себе отстраненность от судеб народов региона. Возможность, которой лишена Россия. Принимая вызов, брошенный ей на геополитической арене, Россия обязана проводить более сложную и нюансированную политику в регионе. Здесь вновь становятся уместны и имеют право на жизнь параллели между Большим Кавказом и Ближним Востоком, которые рассматриваются геополитическими центрами не в рамках логики региональных процессов, но более широкой конструкции. В этом случае армянское и израильское противостояние агрессивному окружению, судьба армянских и израильского государств, недопущение рассеяния народов, уже прошедших через катастрофу, перестают быть абсолютом, но опцией, которая может быть рассмотрена.

Проведенный выше схематический анализ демонстрирует зависимость формирующейся картины и, соответственно, выводов от масштаба и точки, из которой выстраивается та или иная проекция. Изменение данных параметров приводит к различным и даже противоположным оценкам и рекомендациям. Это делает необходимым четкое определение основной арены, на которой разворачивается активная фаза противоборства, так как задача сопряжения столь разных сценариев в рамках одного метасценария и общей стратегии представляется задачей невыполнимой. В данных условиях более адекватной необходимо признать разработку нескольких сценариев и контекстно-зависимых стратегий. На какой арене – локальной, региональной или глобальной – разворачивается нынешняя фаза противоборства за Кавказ? Это один из наиболее важных и актуальных вопросов текущего момента. Каким образом и в каких формах будет продолжаться геополитическое давление на Россию? Вопросы, ответы на которые становятся критически важными и для Армении.

Дополнительную сложность вносит непредсказуемость высшего военно-политического руководства России. Геополитические маневры и уклонение от активной фазы противоборства в 90-годы, когда не оказывалась помощь и поддержка Югославии и Сербии, «подвешивалась» ситуация вокруг Арцаха через создание «нагорно-карабахской проблемы» и т.д. могут быть объяснены. Также можно понять и объяснить поведение России сегодня, вокруг «Арабской весны» и «арабского пробуждения», происходящего на удалении от границ России. Однако в случае Кавказа, когда противоборство разворачивается в том числе и на территории России, такое поведение становится трудно объяснимым. Время и возможности геополитического маневра для России стремительно заканчиваются. И если поведение Запада укладывается в рамки некоторой политики и стратегии, что позволяет ее союзникам (и противникам) определиться, политика и стратегия России остается не проявленной и не сформулированной. Каков будет выбор российской политической элитой? На фоне решения, принятого в 1991 году, исключать разворачивание катастрофического сценария и последующую неизбежную дестабилизацию «Балкан Евразии» для Армении является недопустимым.

Даже поверхностный анализ новостной ленты позволяет заметить симптомы дестабилизации ситуации на Кавказе, который подводится к грани балансирования между миром и войной. Относительно стабильной и предсказуемой остается ситуация в армянских государствах, которые пока что способны «гасить» всплески. Во многом это является следствием опытности актуальной армянской власти, которая, пройдя через все этапы становления, знает внутреннее поле и ее акторов. Дополнительную стабильность и устойчивость Армении придает армянский народ. Глубинное понимание и даже ощущение сложности и критичности ситуации, инстинкт, сформировавшийся в результате катастрофы геноцида, позволяет Армянству различать сиюминутную борьбу за власть от общенациональных целей и задач. Это позволяет армянской государственности сохранять устойчивость и противостоять социальными технологиями, которые эффективно применяются по отношению к другим странам и народам. С другой стороны, это также ставит под сомнение уверенность армянской власти и центров силы сохранить контроль над процессами, если реализуемые сценарии будут расценены Армянством, как угрожающие безопасности армянского народа.

Понимание армянских реалий со стороны геополитических центров силы неизбежно приведет к выводу, что задача дестабилизации Армянства может быть решена только через нанесение удара по действительно общенациональным проблемам. Практически весь последний опыт армянской государственности показывает справедливость данного тезиса. Армянство, оставаясь индифферентным и даже непозволительно пассивным во многих важных вопросах и проблемах, касающихся армянского социального бытия, активизируется в случае затрагивания общеармянских проблем, каковыми на сегодняшний день являются проблема Мец Егерна и Арцаха.

Подобный вывод должен успокаивать, когда действия и политика Президента Республики Армения в арцахском урегулировании рассматриваются как дипломатические маневры, не более. Однако такой вывод выстраивается на предположении, что геополитические центры силы заинтересованы в сохранения стабильности в регионе. Если решается другая задача, то можно с уверенностью сказать, что дестабилизация армянских государств будет происходить через воздействие и удар по проблемам Мец Егерна и Арцаха. Имеем ли мы право исключить вариант и сценарий, когда последнее заявление и предлагаемые в ней шаги преследуют такого рода цели? Ответ должен быть, безусловно, нет. И если армянские государства стоят перед неизбежной дестабилизацией региона, то каковы должны быть шаги армянской государственности и Ашхара в целом? Каким образом армянская государственность должна войти в эпоху дестабилизации Кавказа? Каким должно быть поведение Армянства? Таковы вызовы, которые стоят перед Ашхаром в наступающие времена.

Возврат к списку

Другие материалы автора