03.09.2009

РЕФЛЕКСИВНОСТЬ КАК ПРИНЦИП ИНФОРМАЦИОННОГО УПРАВЛЕНИЯ

   

Рефлексивное управление – это специальное воздействие на оппонента с целью склонить его к принятию решения, предопределенного контролирующей стороной. Такое воздействие использовалось в военном деле с древнейших времен, но до шестидесятых годов минувшего века оно не включалось в социальные процессы принятия решения как необходимый компонент. Еще меньше оно рассматривалось как необходимое звено в процессах интерпретации социальной информации. В Китае же практика рефлексивного управления в форме стратагем вплетена в ткань обыденного мышления, и даже учебники социологии для средних школ являются руководствами по стратагемному действию. Оживление социальной мысли в 80-90-х годах ввело в оборот понятия рефлексивного управления, манипуляции мнением и создало новое направление, базирующееся на работах В.Лефевра (начатых в 60-х годах).

Попытки оценить степень эффективности информационного воздействия до того, как это воздействие произведено, явились стимулом к развитию новых методов рефлексивного управления и новых моделей, в которых отображалась умственная установка противника. Понятие рефлексивного управления оказало помощь в разработке моделей предсказания: принимающий решение старается предугадать возможные реакции противника в различных ситуациях. Используя рефлексивное управление, можно существенно сузить рамки парадигмы предсказаний, заменив ее парадигмой предопределения будущего.

Любое информационное сообщение так или иначе является и регулированием поведения и целенаправленным влиянием на сознание человека. Оно также является подвидом рефлексивного управления. В общем виде задача рефлексивного управления заключается в формировании управляющим агентом – такой специфики информированности аудитории, при которой желаемым для нее решением, обеспечивающим ее субъективное равновесие, является требуемый для управляющего агента (или максимально для него выгодный) вектор действий аудитории. Короче говоря, рефлексивное воздействие включает посылку информационного сообщения оппоненту с целью детерминирования его поведения.

Приведем пример. Пусть некоторое государство, скажем – A, готово сделать скачок в социально-экономическом развитии, что неприязненно будет воспринято его соседями. Но A сможет реализовать свою интенцию, только если соседи не перейдут к активным военным действиям. Но они перейдут к активным военным действиям, как только они удостоверятся, что А начинает обходить их. Трюк А состоит в том, чтобы послать такой «информационный пакет» соседям, который убедит их в отсутствии у А необходимых для подобного развития сил. Таким образом, сначала A регистрирует свою интенцию, затем определяет состояние противника, которое позволит ему реализовать свою интенцию, и наконец, A выбирает информационный трюк, чтобы перевести противника в желательное для А состояние. Конечно, в реальных условиях разведки стран-соседей не дремлют, однако можно выиграть время, нужное для развертывания экономики.

Но возможна иная ситуация. У А есть множество планов и целей, и в зависимости от противостоящего государства выбирается трюк или многие трюки, которые склоняют того к разным стратегиям. И вот в зависимости от того, на какой трюк попадется соседнее государство, применяется один из заранее заготовленных сценариев развития.

Большую пользу населению оказали бы подробно составленные руководства, объясняющие, когда и какую стратегию им следует принять при очередной социальной дезинформации. Например, если прогнозируют падение доллара, то стоит ли этому верить?

Многие работы западных социологов, таких как Д.Белл, О.Тоффлер, С.Хантингтон и многих других, являются такого рода трюками, обеспечивающими идеологическую поддержку глобализации. Их работы схожи с весьма популярными на войне трюками, когда печатаются фальшивые «дорожные карты», указывающие на проходимость в реальности непроходимых дорог, и помещаются, например, в слабо защищенный бронетранспортер, который противник может легко захватить. Точно так же сегодня популяризируют Маркса, говоря о бешеных тиражах, но целью является вернуть человечество опять на ту же дорогу крови и людоедства, которую оно вроде бы стало покидать.

Обращение к широкой практике продуцирования социологических теорий обнаруживает обязательное существование посредника, если не заказывающего определенный род подобных теорий, то, по крайней мере, заинтересованного в их распространении и обеспечивающего их тиражирование и популяризацию. Саморефлексия позитивистской социологии стыдливо упустила эту особенность, закрыв глаза на материально-финансовые основания поддержки, распространения и массовой популяризации тех идей, которые сегодня известны как классика европейской социологии. Прежде, чем О.Конт, К.Маркс, Э.Дюркгейм или иной социолог стали известен широким слоям, должны были найтись спонсоры, весьма заинтересованные в популяризации именно их идей, чтобы на деньги этих спонсоров были изданы и распространены в обществе их труды. Без такого «соответствия» интересам влиятельной и обеспеченной группы компетентному социологу невозможно даже устроиться преподавателем социологии в европейский университет, если у ректора есть «свой социолог».

Эта ангажированность социологии, проявившаяся уже с самого своего рождения под пером «отца социологии» О.Конта, обрекла любые попытки опоры на нее на неисчислимые страдания, разрушения и смерти миллионы людей. Американский исследователь подсчитал, что в тех обществах, которые приняли на веру утопию К.Маркса, только от гражданских войн – «классовых войн» по Марксу – в ХХ веке погибло около 200 миллионов человек¹.

Не менее ангажированными являются и труды геополитиков, в которых закодированы интересы тех стран, которые поддерживали и продвигали поближе к реальному противнику эти теории. В целом, индусы опять оказались правы, объявив всю сферу социального знания иллюзией, майя.

Но, тем не менее, жить, работать и принимать тысячи решений нам приходится именно на базе многих иллюзий. Попытка внести большую ясность в механизмы зомбирования сознания не останется невозмещенной.

В широком глобальном обществе будет происходить интенсификация рефлексивного воздействия. И особенно бескомпромиссным оно будет в информационной сфере. Рассмотрим ряд актуальных примеров.

Предположим, что между двумя социальными (этническими, политическими) группами, скажем, красными – А и белыми – В, возникла конфронтация и идут ожесточенные взаимные информационные удары. Пользуясь современными обстоятельствами, перенесем эти схватки в Интернет-пространство. Классифицируем возможные типы агрессий:

1. Скажем, субъект А взламывает сайт субъекта В. (Те же рассуждения остаются в силе, если речь идет об обмане, грабеже или краже.) Субъект В разъярен и жаждет мести, т.е. готовит отражающий удар, например, подает на А в суд.

2. Субъект А усложняет свои действия: А взламывает свой сайт, а обвиняет в этом субъекта В (распространенная социальная акция: поиск стрелочника, козла отпущения). Положение субъекта В обременено обвинениями, моральным резонансом, будируемым А, и необходимостью дополнительного доказательства (что ты не верблюд).

3. А еще усложняет свои информационные атаки, расширяя свою зону влияния на сторонников В. С этой целью А создает свой сайт, но представляет его как принадлежащий В сайт, в котором А обрисован положительными характеристиками. (Типичная ситуация в политическом пространстве, когда якобы оппозиционная пресса, в действительности существующая на средства власти, любовно покусывает ее, не покушаясь на серьезную критику). В оказывается в ложном положении (в позиции оправдывающегося): нужно доказать своим сторонникам, что сайт не его и что он по-прежнему относится к А отрицательно.

4. На следующем интеллектуальном уровне А приступает к разгрому сторонников В, создавая среди них враждебные друг другу группировки. Он взламывает этот якобы принадлежащий В сайт, но объясняет это тем, что некоторая, более радикальная часть сторонников В не согласна с вывешенными в сайте положительными характеристиками А, считает, что В совершил предательство, и обвиняет другую часть сторонников В в уступках врагу. Поэтому эта радикальная группа и взломала данный сайт. (В политических баталиях часто бывает, что в оппозиционных рядах помимо прирученной и прикормленной клиентелы оказывается еще и серьезная публика, которая может навредить власти, поэтому, чтобы ее дискредитировать, устраивается погром ложно-оппозиционной газеты якобы со стороны радикально настроенной серьезной оппозиционной публики. Она, естественно, обвиняется в нарушении прав собственности, в зажиме свободы прессы, в попытке государственного переворота и подавляется властью.) Положение В стало еще сложнее. Как ему действовать, чтобы выйти из расставленных ловушек?

5. Но А продолжает интеллектуальное наступление. Затем А создает сайт, где критикуется сам А и где В представлен достаточно позитивно, и предлагает всем критично настроенным к А присоединиться к этому сайту, оставив свои электронные адреса. По выловленным адресам начинаются индивидуальные санкции, и сторонники В редеют. (Таких партий и движений провокаторов, завлекающих наивных в свои ряды, всегда было достаточно много.) Но у В проблемы. Его начинают обвинять в предательстве и работе на врага. В приходится опять ломать голову, чтобы выйти из этой ситуации.

6. Интеллектуальные ресурсы А еще не исчерпаны. А переходит к концептуальной атаке. А, представляющий определенное политико-теоретическое направление (социализм, либерализм, христианство, сионизм и т.д.) создает сайт, в котором критикуется А, т.е. проводится не-А (антисоциализм, антилиберализм, антихристианство, антисионизм и Т.Д.), затем создается сайт, который критикует данный сайт как неправильный (т.е., проводится борьба с антисоциализмом, антилиберализмом, антихристианством, антисионизмом и т.д.) и, значит, якобы согласный с А, но при этом обвиняются конкретные лица, этносы, группы, в том числе и В, которые якобы проводят такую неправильную политику (антисоциализм, антилиберализм, антихристианство, антисионизм и т.д.). Естественно, обвинения вымышлены, но есть документальное подтверждение – создание сайтов, и В снова стоит перед интеллектуальной ловушкой.

7. Но ситуация еще более усложняется, когда в игру вступает третье лицо: скажем, синие – С, обычно реально заинтересованное в ухудшении отношений между А и В. В этих целях субъект С взламывает сайт субъекта В, но оставляет следы, якобы ведущие к субъекту А. Естественно, взаимоотношения между А и В должны ухудшиться. (Самый частый пример – в убийстве представителя одного этноса сразу же обвиняют представителя другого этноса, с которым данный этнос находится во враждебных отношениях. Для начала войн это обычное дело.) Конечно, если В умен, то он должен отказаться от посредников и немедленно выйти с А на переговоры. Но С это предвидит и блокирует прямую связь между ними. Как должен поступить В в этом случае, чтобы избежать войны?

8. Затем С приступает к своей рутинной деятельности, необходимо вытекающей из его роли третьей стороны. С регулярно взламывает сайты А и В, оставляя следы, ведущие к противоположной стороне, т.е. чтобы А обвинял В, а В наоборот – А. (Если надо усилить враждебность между государствами или этносами, то убийства повторяются много раз, вплоть до организации террористических действий, якобы инициированных с обеих сторон.) Здесь и В и А должны реально поломать голову, чтобы ослабить конфронтацию между своими сторонниками, готовыми вступить в бой.

9. Но С хитер и коварен. Чтобы А и В не объединились или не ослабили враждебность, С под соответствующими псевдонимами – то под А, то под В – появляется на противоположных сайтах, обрушиваясь с сокрушительной критикой на противостоящую сторону. (Информационные средства, принадлежащие третьей стороне, непрерывно подливают масла в огонь, раззадоривая и разжигая конфронтацию.) Здесь возникает искус: какая из сторон соблазнится риторикой обвинений и угроз в адрес другой стороны и станет инструментом в руках С? Обычно менее интеллектуальная, но это не уменьшает угроз для другой стороны.

10. Предвкушая победу, С одновременно провозглашает доктрину толерантности и, считая себя в авангарде этой толерантности, обвиняет и А и В в нетерпимом отношении друг к другу. На этом основании С призывает всех остальных субъектов осудить эти две стороны и наделить их статусом изгоев, с дальнейшими санкциями к ним обеим. Факты берутся из сайтов. Поджигатель С имеет и свои идеологические интересы – быть «вне подозрений», поэтому он и рядится в тогу судьи. Защита В предполагает его концептуальную компетентность, т.е. и он должен уметь играть в этом пространстве и создавать концепции, ограничивающие или подавляющие свободу С.

11. Видя падающих А и В, С изображает себя союзником В (скрытно – и союзником А), приручая и во множестве случаев даже поддерживая его. Но наступает момент, когда С окончательно предает В ( и точно так же – А), момент, в котором силы В иссякли и он не может оказать сопротивление С. (В войнах часто бывает, что достаточно долгое время поддерживается тезис о верности и надежности союзничества, но в самый подходящий момент он отбрасывается. Примеры: «Запад нам поможет!», «Англия с нами!» и т.д.) Совет, который может помочь В выпутаться из ситуации, дан еще в «Артхашастре», 2 тыс. лет назад: «Слабому не стоит входить в союз с сильным, слабые объединяются со средними, чтобы противостоять сильным».

Конечно, в реальности, все происходит гораздо сложнее и паутина социальных взаимоотношений только ширится, запутывая все стороны. Но чтобы подтвердить, что эти схемы не взяты с потолка, приведем один реальный пример.

В газете «Еврейские Новости» №18(246) июнь, 2008г. напечатана заметка «В сети нацистской паутины», в которой описывается содержание национал-социалистского сайта «Phenix», содержащего антисемитские лозунги, а также антимусульманские призывы, также материалы, осуждающие сталинизм, также обвинения сталинизма в организации голодомора на Украине и, наконец, призывы к уничтожению темнокожих и иммигрантов вообще. Проведем анализ.

По правилам информационной войны, еврейская газета не должна обнаруживать слабости своей идеологии и обширность сайта «Phenix», имеющего филиалы во многих странах и на многих языках. Это первая странность – ход 1.

Вторая странность – это указание адреса сайта. Он мог быть сохранен в тайне, чтобы не плодить нездоровый интерес и не стать распространителем враждебной для себя информации. Но в заметке даже позитивно оценивается структура сайта и как бы следует приглашение его посетить. Это – ход 2.

Третья странность – отождествление национал-социализма с антисемитизмом, антимусульманством, антисоветизмом, с антироссийской позицией Украины, с расизмом и дискриминацией иммигрантов. Это – ход 3. В целом, эта информационная стратегия соответствует нашему варианту №6.

Аналогичные сайты сегодня плодятся и с азербайджанской стороны. Достаточно известна история с сайтом «Хроника», принадлежащим азербайджанской стороне, но имитирующим армянский сайт.

В каждом варианте субъект восприятия должен провести обратную мыслительную операцию: если А подлаживается под В, то нужно сделать обратное мыслительное усилие – поменять местами В и А (провести инверсию, симметрично обернуть). Чем сложнее комбинация, чем длиннее многоходовка, тем большее количество обратимых операций надо задействовать. И тут вступает в дело Его Величество интеллект. Если он исчерпан и уже не способен обеспечить нужное количество обратимых операций, то нужно сказать, что комбинация удалась и оппонент пойман в силки. Шахматисты хорошо понимают, о чем идет речь.

Эрнест Григорьян,
ведущий научный сотрудник Института философии, социологии и права НАН Армении

Возврат к списку