ИНФОРМАЦИОННАЯ ВОЙНА НЕ ЗНАЕТ ПРЕГРАД

10.08.2021

ИНФОРМАЦИОННАЯ ВОЙНА НЕ ЗНАЕТ ПРЕГРАД

Георгий Почепцов

В прошлом социальные системы были отграничены друг от друга во всех трех пространствах: физическом, информационном, виртуальном. Язык, религия, идеология создавали серию символических границ, не говоря уже о чисто физических границах. Поздний СССР “разрешал” критику себя исключительно в устных, домашних жанрах типа анекдота, а довоенный СССР отправлял за решетку и за это тоже. Одновременно следует признать, что Советский Союз развалился не из-за негатива о себе, он оказался ослаблен экономически. То есть физическая реальность оказалась сильнее символической. Они не могут расходиться очень сильно. Как гласит восточная мудрость: от слова халва во рту слаще не станет…

Россия в лице ее лингвистов выделила самостоятельное научное направление “лингвистика информационно-психологической войны”, свои труды по данной области они оформили в трех томах исследований. С.Л. Кушнерук видит две характеристики, “оправдывающие” этот подход [1]:

его объектом становится использование языка как средства ведения информационно-психологических войн,
внимание исследователей обращено на трансляцию деструктивных смыслов, искажение фактов, психологическим и языковым воздействием на аудиторию.

Понятно, что речь о внешнем воздействии на Россию, а не о российском на другие страны. Поэтому одна из глав трехтомника обозначена как “Россия как мишень информационно-психологической войны в художественных текстах” [2]. Здесь отдельными параграфами анализируются:

Художественный текст как пространство информационно-психологической войны (на материале романа/повести А.А. Зиновьева «Катастройка»), «ЖД» Д.Л. Быкова: информационно-психологическая война «против» или «за» Россию? Симптомы информационно-психологической войны в романе М.П. Шишкина «Венерин волос».

И, хотя выпущена серия из трех книг, озаглавленных как “Лингвистика информационно-психологической войны”, все же это трудно назвать лингвистикой, поскольку собственно языковому (речевому) инструментарию здесь уделено не так много места. По сути, как объекты изучения это может быть все: фильмы-романы-анекдоты, то есть все виды коммуникации, выходящие на массового человека. И, если новости все мы считаем сознательно отобранными и цензурированными в этом плане, то массовое сознание не воспринимает фильмы-романы-анекдоты как таковые, хотя они тоже являются таковыми. И в этой первой монографии есть отдельная глава, например, по православию.

А. Бернацкая говорит о двух условиях, позволяющих говорить именно об информационно-психологической войне [3]:

– компонент общественно-политического содержания,

– негативный модус представления государственных параметров.

И, хотя во втором пункте она говорит об «исключительно или, по меньшей мере, преимущественно негативном модусе представления всего, что составляет государственные устои”, сюда подпадет любая критика, что часто сегодня и происходит и в России. и в Беларуси. А когда власть хочет жить без критики, она перерождается в достаточно опасную.

Возрастание внутренней агрессивности российской информационной среды можно увидеть по периодизации российской прессы, в рамках которой выделены три периода: 1) «карнавализация» языка СМИ (1991–2005 гг.); 2) законодательное регулирование языка СМИ (2005–2014 гг.); 3) новые информационные войны (2014 г. – наст. время). То есть перестройка завершилась жестким нормированием, и сегодня мы живем в рамках третьего этапа, характериуемого так: “Третий этап развития языка СМИ определяется важными событиями 2014 г. Украинский политический кризис (Майдан и последующие за ним события, вплоть до военных действий на Донбассе) воскресил в СМИ риторику противостояния времен «холодной войны», вернул изрядно подзабытые пропагандистские штампы – в русле хорошо известного и ранее феномена так называемых информационных войн (ср. с относительно новыми понятиями «кибервойны» и «гибридные войны»). В этом же году состоялись Олимпийские игры в г. Сочи. Ситуация вокруг них актуализировала оппозицию «свой – чужой», психологию «осажденной крепости» и новую волну речевой агрессии в языке СМИ. После событий 2014 г., с одной стороны, формируется образ Запада как экзистенциального противника, а с другой – «демонизируется» российская власть; становятся востребованными прямые идеологические оценки, словесные ярлыки; активизируются технологии манипуляционного воздействия” [4].

Вероятно, правда, мы уже живем в четвертом периоде, когда внутри страны начались серьезное давление на альтернативные источники информации и носителей другой точки зрения, включая университетских профессоров и журналистов.

Из последних таких внутренних ударов – признание сайта Медиазона иноагентом [5 – 7] и задержание блогера Хованского за призывы к терроризму за песню о Норд-Осте. И на все это идет ответная реакция сетей и журналистов, например:

“Сотрудников Центра «Э» заинтересовала юмористическая песня, которую блогер исполнил во время одного из своих стримов. В ней он иронично высказывался о теракте на Дубровке, который произошел в октябре 2002 года (тогда чеченские боевики захватили 916 человек в здании Театрального центра в Москве). Среди заложников были работники центра, зрители и актеры, занятые в мюзикле «Норд-Ост». В результате теракта погибли 130 человек, в том числе 10 детей: 125 погибли при штурме, пятерых убили террористы. В своем сатирическом произведении Хованский восхитился операцией по спасению заложников, отметив, что было убито «много русских детей». Он также назвал погибших «полными свиньями». В этой же песне блогер в шутку призывал чеченского террориста Салмана Радуева проспонсировать «какой-нибудь новый теракт». Хованский спел, что мечтает о новом взрыве в метро. Ролик с отрывком стрима был опубликован на YouTube-канале пользователя по имени Юрий. После того как эксперты провели лингвистический анализ произведения и нашли в нем призыв к совершению терактов, оперативники также проверили Telegram-канал Хованского «Печень Ховы». В одном из голосовых сообщений блогер говорил, что исполнял песню про «Норд-Ост» перед группировкой нацистов и коллегой Андреем Нифедовым” [8],
“блогер Дмитрий Ларин: “также добавил, что на допросе побывал впервые в жизни. Вопросами, по его словам, пытались установить обстоятельства, касающиеся песни Хованского про «Норд-Ост» и круга лиц, которые были к этому причастны. По делу Ларин проходит свидетелем. Блогер также подчеркнул, что речь идет о событиях, произошедших восемь-десять лет назад. По его словам, Хованский спел эту песню пьяный на чужом стриме, а последствия начались только сейчас. Ларин выразил надежду на то, что дело закончится штрафом, пусть и крупным — «под обнищалово», но не реальными сроками” [9];
“В свое оправдание блогер утверждает, что никогда не выкладывал песню о «Норд-Осте» для своих подписчиков и не распространял ее, а исполнил всего один раз для «нацистов». При этом Хованский попросил простить его за то, что вообще ее исполнял и говорил о том, что ему стыдно «за всю эту грязь», которую он говорил «в адрес людей, которые не заслуживают этого». Видеозапись с репликами Хованского при задержании опубликовал RT в своем Telegram-канале. Там же видеоблогер признался, что употреблял наркотики, но это было «давненько уже»” [10];
“Зрители Хованского не раз вставали на сторону противников блогера, многие отписывались от его канала. Причиной этого они называли не только грубую лексику в адрес оппонентов, но и бесперебойную рекламу лохотронов, финансовых пирамид, сомнительных букмекерских контор и знаменитых «радиоактивных» наушников — легендарной среди пользователей сети подделки продукции компании Beats by Dre.
Сам Хованский никогда не скрывал, что готов рекламировать все что угодно, если за это заплатят. «За деньги я готов рекламировать все. По крайней мере, я этого не скрываю», — не раз заявлял он в своих видео, но при этом добавлял, что исправно платит налоги. Хованский даже запустил специальный сайт, с помощью которого любой желающий мог заказать у него рекламу. При этом в начале 2015 года блогер утверждал, что за ролик, на создание которого уходит полдня, он получает 50 тысяч рублей” ([11], см. также [12 – 13]).

М. Шугалей, именуемый политологом Пригожина, по заявлению которого глаза фемиды обратились к Медиазоне высказался так: “Уважаемые «независимые» интернет-СМИ, типа «Медиазоны», если вы считаете, что с помощью иностранных вливаний сможете втаптывать репутацию России в грязь, перевирать факты, навязывать нашей молодежи неприемлемые западные и европейские ценности, подбивать наших детей на незаконные действия… вот вам мой ответ. Мы здесь сами разберемся как нам жить, как воспитывать своих детей и каким путем идти…” ([14], см. также [15 – 16]). С другой стороны, И. Яковенко характеризует эту атмосферу как “Россия во лжи” [17].

Все это вместе составляет такой информационный шум, из которого каждый может вынести свое. Но везде будет присутствовать все же предостережение – лучше не говорить о власти плохого, а то отправят в кутузку…

Со стороны власти это тоже иной тип коммуникации, которого не было раньше. Беларусский историк А. Браточкин говорит так: “Мы имеем дело с чем-то большим, чем просто язык ненависти. То, как говорят госСМИ, – это не публикации с признаками языка ненависти, это сама ненависть и есть. Как сейчас в Беларуси не могут остановиться репрессии, так и эти высказывания уже не могут вернуться в прежнее «нормальное» состояние публичной речи. Нормы больше нет. Цинизм, как ни странно, также предполагает наличие каких-то ценностей, по отношению к которым мы проявляем цинизм. Пропаганда вышла за рамки цинизма. Является ли такая стилистика нормой для информационной войны? Наверное, надо думать о том, что сама по себе информационная война не является нормой” [18]

Даже уже Ивана Грозного нельзя трогать, если хочешь выжить сегодня [19]. История вновь, как в советское время, стала местом политических баталий. История рассматривается как фундамент, от которого отсчитывается легитимность сегодняшней власти. Смена политического режима вызывает смену варианта прошлого.

И вот еще места, где ищется крамола. Это названия параграфов из одного из томов Лингвистики информационно-психологической войны: Национальные отношения как мишень информационно-психологической войны, Роман Е.Г. Водолазкина «Соловьев и Ларионов»: лингвоидеологический анализ, Повесть Е.Г. Водолазкина «Близкие друзья» в лингвоидеологическом ракурсе, Роман В. Бенигсена «Чакра Фролова» в лингвоидеологической перспективе, Ложка дегтя в бочке меда (об одной «детали» романа Евгения Водолазкина «Лавр»). Это все отдельные параграфы из второй книгиЛингвистика информационно-психологической войны [20]. Одновременно следует вспомнить, что Е. Водолазкин очень популярный писатель [21].

Статья полностью

Возврат к списку

Другие материалы автора