СОСТОЯНИЕ И БЛИЖАЙШИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ ВОЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ПРИЧЕРНОМОРСКОМ РЕГИОНЕ
Причерноморский регион и прилегающие к нему Балканы и регионы Ближнего и Среднего Востока продолжают приковывать к себе внимание международного сообщества. Это обусловлено не столько добычей здесь нефти и природного газа (в действительно, запасы углеводородного сырья даже у Азербайджана ограничены) или их транзитом в страны Европы, сколько наличием различного рода региональных конфликтов, из которых противостояние на Востоке Украины и в Нагорном Карабахе по-прежнему носит вооруженный характер. В дальнейшем, по мере радикализации Украины и «исламского пробуждения» на близлежащих территориях в Причерноморском регионе усилится внутренняя нестабильность, что будет угрожать национальным интересам всех расположенных в регионе стран, включая Россию, Турцию и Румынию.
Несомненно, что регион испытывает серьезные внешние угрозы. Так, из Афганистана нарастает незаконный экспорт наркотиков и идей радикального ислама. В силу множества причин прошедшие в этой стране президентские и муниципальные выборы не привели к стабильности. Одна из причин этого заключается в том, что новый президент Афганистана и одновременно американский ставленник Ашраф Гани Ахмадзай подписал с США Соглашение о сотрудничестве по безопасности и обороне. Это обеспечит присутствие в стране американских войск вплоть до 2024 г. При этом предполагается, что американские военнослужащие будут находится исключительно под юрисдикцией США, то есть они не могут быть привлечены к ответственности афганскими судами.
Это происходит на фоне того, что его соперник на президентских выборах Абдулла Абдулла, ранее министр иностранных дел Афганистана, не отказался от своих амбиций. Его назначение премьер-министром страны лишь смягчило внутриполитическое противостояние. Его обострение в ближайшей перспективе неизбежно, что может вновь привести к продолжительной гражданской войне. Это создает угрозу не только странам Центральной Азии, но и, например, Азербайджану, в котором достаточно сильны межнациональные и межконфессиональные противоречия.
С другой стороны, нынешняя активность движения «Талибан» в Афганистане носит ограниченный характер ввиду, во-первых, сохранения там американского военного присутствия. Во-вторых, идет процесс укрепления национальной армии, правоохранительных структур и служб безопасности. Однако они по-прежнему не в состоянии полностью перекрыть границу с Пакистаном и предотвратить масштабные теракты. Ситуация усугубляется всепроникающей коррупцией на всех уровнях власти.
В настоящее время движение «Талибан» в значительной степени ослаблено, но оно обладает существенной поддержкой со стороны местного населения. В ближайшей перспективе талибы постараются проникнуть в органы исполнительной власти Афганистана и расширить сферу своего влияния на юге и юго-востоке республики. Такая выжидательная позиция сохранится до значительного сокращения в стране войск США и их союзников.
Нет позитивных перспектив в разрешении сирийской проблемы. Состоявшаяся ранее международная конференция «Женева-2» не имела серьезного успеха. Это позволило США и их союзникам и партнерам под предлогом борьбы с Исламским государством пойти на существенное увеличение объемов и ассортимента поставок оружия, включая противотанковые ракетные комплексы, для вооруженной оппозиции с целью силового свержения власти президента Башара Асада. Более того, по территории Сирийской Арабской Республики (САР) ими наносятся незаконные ракетно-бомбовые удары, что можно рассматривать как вооруженную интервенцию против независимого государства.
Все это делается в условиях радикализации оппозиции, когда продолжает размываться относительно умеренная Сирийская свободная армия и ей на смену приходит даже не Исламский фронт, а Исламское государство. Несомненно, что такая позиция Запада и аравийских монархий ведет к расширению зоны конфликта и грозит реальной гуманитарной катастрофой.
3 июня 2014 г. в САР прошли президентские выборы, в которых убедительную победу одержал Башар Асад. И это было неизбежно хотя бы потому, 13 марта нынешнего года Народный совет (парламент) Сирии принял закон о всеобщих президентских выборах в стране. С формальной точки зрения это был большой шаг в сторону демократии, так как ранее кандидатура президента утверждалась на всенародном референдуме. Тогда избиратели должны были утвердить или отвергнуть единственного претендента, что создавало полную безальтернативность подобного рода волеизъявления сирийцев. Это изменилось после принятия в 2012 г. новой конституции, где указано, что в САР проходят прямые президентские выборы на альтернативной основе. При этом избиратели могут выбирать из нескольких кандидатов. Одновременно ограничено время пребывания на посту президента двумя семилетними сроками подряд. Однако отсчет президентства, согласно указанного закона, ведется с момента состоявшихся выборов. Это позволяет Башару Асаду оставаться у власти еще почти 14 лет.
В законе о всеобщих президентских выборах закреплено, что кандидатом на пост главы государства может быть гражданин республики, достигший возраста 40 лет, проживающий на родине последние 10 лет и не имеющий иностранного гражданства. Эти обычные нормы создают серьезные проблемы для выборов в Сирии, где многие представители оппозиции находятся за границей, а количество беженцев только за рубежом составляет порядка 2 млн.
Более того, избиратели и лица, желающие баллотироваться на пост главы государства, должны «иметь действующий (непросроченный) национальный паспорт, в нем обязательно должна стоять отметка одного из официальных сирийских пограничных пунктов о легальном пересечении границы, а также штамп сирийского дипломатического представительства в стране, где в настоящий момент находится гражданин Сирии». В результате подавляющее большинство сирийских беженцев, покинувших страну без каких-либо необходимых отметок пограничной службы, лишились права участвовать в голосовании. В аналогичной ситуации оказались все лидеры и активисты оппозиции, действующей за пределами страны, которые не смогли баллотироваться на пост президента республики.
Такой подход к состоявшимся президентским выборам вынудил сирийскую оппозицию отказаться от переговоров с правительством и бойкотировать указанные выборы. В тоже время, радикальной оппозиции не удалось сорвать их проведение путем проведения террористических актов в Дамаске и других крупных городах страны, а также усиления вооруженной борьбы.
Запад, со своей стороны, отказался признавать итоги президентских выборов в САР еще до их проведения. Это ярко контрастирует с его позицией по аналогичным выборам на Украине, где победу одержал их ставленник – Петр Порошенко. При соизмеримых нарушениях международных норм указанные выборы были признаны демократическими и легитимными.
Неоднозначную ситуацию по борьбе с Исламским государством и в отношении сирийского кризиса занимает Турция. Она сосредоточила крупные военные силы на границе с САР напротив г. Кобани, но воздерживается от участия в военных действиях против исламистов. Как следствие, курды организовали беспорядки в 20 турецких провинциях. В шести из них (Диярбакыр, Мардин, Сиирт, Муш, Ван, Батман), где протесты и беспорядки приобрели наиболее острую форму, был введен комендантский час. Для наведения порядка в Диярбакир и Стамбул были введены военные и жандармы.
Недавно премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу заявил, что его страна могла бы содействовать международной коалиции по борьбе Исламским государством в том случае, если эта коалиция взяла бы на себя обязательство создать бесполетную зону и зону безопасности на территории Сирии. Однако это приведет к нарушению территориальной целостности САР, против чего столь настойчиво выступает Запад, например, на Украине.
Крайне сложная ситуация сохраняется в Ираке, чья территориальная целостность находится под серьезным вопросом. В различных районах страны продолжаются бои правительственных войск, курдских сил пешмерга и шиитских формирований против боевиков Исламского государства и их союзников. Наиболее интенсивные бои сейчас ведутся в западной провинции Анбар и в центральной провинции Салах-эд-Дин. В Багдаде на регулярной основе совершаются теракты с большим количеством жертв.
Оценивая ситуацию борьбы с Исламским государством в целом можно отметить, что одними воздушными ударами его не победить, а вести наземную операцию некому. Турция и Иордания отказываются в этом участвовать по нескольким причинам. Во-первых, и сирийцы, и иракцы однозначно отрицательно, независимо от своих политических пристрастий, отнесутся к присутствию на своей территории иностранных войск, тем более турецких и иорданских. Понимая это, американские представители провели прямые переговоры с Партией демократического союза, представляющей часть сирийских курдов и являющейся ответвлением Рабочей партии Курдистана. У Анкары такое поведение США вызвало крайнюю озабоченность.
Во-вторых, существует реальная опасность тяжелых потерь, как на начальном этапе наземной операции, так и скрытых (латентных) – на втором, когда придется располагать воинские гарнизоны в крупных населенных пунктах.
Все это усиливает внешние угрозы для всего Причерноморского региона, в первую очередь за счет неизбежного возвращения в расположенные там страны (в первую очередь это касается Азербайджан и Грузии) собственных исламистов, получивших в Сирии боевой опыт, а также усиления потока в Турцию, Армению и другие государства беженцев, ранее проживавших на сирийской территории.
Сохраняется высокая степень неопределенности в отношении иранской ядерной программы, что в конце правления президента Буша-младшего чуть не привело к региональной войне с непредсказуемыми последствиями. Эта ситуация существенно улучшилась благодаря усилиям президента Исламской Республики Иран (ИРИ) Хасана Роухани по разрешению ядерного кризиса, что нашло свое отражение в подписанном 24 ноября 2013 г. в Женеве «Совместном плане действий». В связи с этим у иранской стороны появились новые возможности по организации взаимодействия с государствами Причерноморского региона в военно-политической и экономической сферах.
Несмотря на существующие проблемы, Турция сохраняет в регионе высокий авторитет. Она показывает устойчивые темпы экономического развития и служит другим странам в качестве транзитного коридора для транспортировки углеводородного сырья. В этих условиях было бы целесообразно активно вовлекать ее в процессы международного сотрудничества с целью повышения региональной стабильности и противодействия таким нетрадиционным угрозам, как исламский экстремизм и терроризм.
Очевидно, что ситуация в сфере региональной безопасности во многом зависит от взаимодействия между Россией, Турцией и Румынией. Такое взаимодействие имеет черты как традиционного соперничества, так и устойчивого сотрудничества. В частности, между Москвой и Анкарой сохраняются разногласия по сирийской проблеме. И они обострятся, если Анкара не откажется от планов по насильственному свержению законного правительства Сирии и не решится на конструктивное сотрудничество для нахождения мирного решения этой проблемы. Причем, несмотря на серьезные экономические связи, Турция продолжает ориентироваться лишь на сирийскую оппозицию.
Некоторое беспокойство у Москвы вызывает усиление на Южном Кавказе активности турецкого руководства. Так, 6 мая 2014 г. в Тбилиси состоялась встреча президентов Грузии, Азербайджана и Турции. Каждая из этих стран преследует собственный интерес в рамках трехстороннего сотрудничества. Турция, например, нуждается в азербайджанской нефти и природном газе, пытается остаться важнейшим транспортным коридором для поставок в Европу природного газа и усилить свои позиции на Южном Кавказе. Для Азербайджана важно иметь безопасный, бесперебойный и экономически эффективный маршрут по доставке собственной (в перспективе – транзита) нефти и газа на европейский и мировой рынки. При этом Анкара является для Баку не только важным торговым партнером (в 2013 г. двусторонний товарооборот достиг 4,7 млрд долл.) и источником инвестиций, но и сама стала выгодным полем для вложения азербайджанских инвестиций. А для Грузии Азербайджан служит основным источником поступления нефти, нефтепродуктов и природного газа, вторым по важности торговым партнером (в 2013 года двусторонний товарооборот составил 1,4 млрд долл.), а также инвестиций в национальную экономику. Причем Анкара является главным торговым партнером Тбилиси (по итогам 2013 г. двусторонний товарооборот достиг 1,5 млрд долл.).
Следует заметить, что в ходе трехстороннего саммита в Тбилиси обсуждались вопросы в сфере региональной безопасности, включая ситуацию в Украине, и энергетики. По итогам встречи было заявлено как о поддержке территориальной целостности Украины, так и необходимости выстраивания с Москвой добрососедских отношений.
Дальнейшем развитием этой тенденции стала аналогичная трехсторонняя встреча в Нахичевани на уровне министров обороны, где было принято решение о создании совместной бригады для охраны нефте- и газопроводов. Очевидно, что Москва была вынуждена на это реагировать, что привело к укреплению российско-азербайджанского сотрудничества, включая военную сферу.
Конечно, в Причерноморском регионе сохраняются значительные угрозы в сфере безопасности. Это обусловлено, в том числе, неурегулированностью проблемы Нагорного Карабаха и территориальной целостности Грузии. Но это только убеждает в насущной необходимости создания в рассматриваемом регионе новой системы региональной безопасности, основанной на учете национальных интересов всех государств и независимой от их принадлежности к каким-либо военно-политическим объединениям и союзам. В качестве ее базиса может быть использована «Платформа стабильности и сотрудничества на Кавказе», предложенная Турцией в августе 2008 г.
Таким образом, в Причерноморском регионе сохраняются значительные военные вызовы и угрозы, что может привести к появлению (возобновлению) здесь вооруженных конфликтов. К сожалению, страны-члены НАТО стараются этого не замечать. И вместо совместной борьбы по их предотвращению они основные усилия затрачивают на конфронтацию с Россией. Такой подход является крайне недальновидным и близоруким, не учитывает реальности нынешней ситуации и способствует лишь снижению уровня региональной стабильности. Следовательно, он должен быть пересмотрен уже в ближайшей перспективе.
Источник: Молдавский журнал международного права и международных отношений. № 3 (33). Кишинев, 2014. С. 42-47.
Возврат к списку